Ее безупречное тело пахло свежестью, черные волосы хранили чуть различимый аромат каких–то терпких цветов. Тиа искоса посмотрела на панель и, увидев, в каком окошке я нахожусь, возмущенно всплеснула руками:
– Вот ты чем занят! Положительно – от девушек мужчинам всегда нужно только одно, – ее личико обиженно вытянулось.
Я нахмурился:
– Проблема не в том, что мужчине от женщины нужно только одно. Проблема в том, что женщине от мужчины всегда нужно все.
Тиа виновато погасила топазовые огоньки зрачков:
– Извини, Слик. Как там, в псевдо–диком мире? Воняет, наверное…
– Не так конечно, как у меня во рту после твоего дня рождения, но тоже пованивает порядочно, – я усадил Тиа себе на колени и теперь старательно портил ее идеальную прическу.
– Вижу, что ты хотел расслабиться, – она скосила на меня хитрющие глазки. – Ну, так давай расслабимся. Стой, Слик, не так быстро! Погоди, я сейчас, – подружка шустренько вывернулась и моих объятий и, подмигнув, скрылась в полупрозрачном конусе душа.
Положительно – в новых знакомствах есть свежесть, искра, интрига, но и привычные отношения доставляют немало положительных эмоций. Даже жаль, что с Тиа вскоре придется поговорить всерьез. Девушка собралась вести осаду капитана Слика по всем правилам фортификации, а ни одно укрепление таких действий не одобряет. Сколько, интересно, провела она времени перед своим туалетным столиком, когда собиралась нанести мне «неожиданный» визит? Но ее стройная тень на дымчатом пластике душевой кабины мгновенно стерла из моего сознания здравые мысли, заменив их выбросом гормонов. Она вернулась через несколько минут, запечатанная в белоснежное вафельное полотенце. На бронзовой коже Тиа светильники зажгли десятки бриллиантовых капелек.
– Что попробуем сегодня? – ее внезапно охрипший голос сказал мне о том, что тело моей девушки уже включило режим сексуальной активности.
Этот стандартный вопрос как обычно поставил меня в тупик:
– Твои предложения?
– Хочу романтики.
– Мне бы такую, чтобы меньше шевелиться.
– Можно один–один–девять, – девчонки почему–то всегда знают содержание любовного командного набора наизусть. И мы, мужчины, постоянно идем на поводу их желаний.
– А что там?
– Выбирай. Тебе понравится.
Наши тела повиновались введенным установкам и потянулись друг к другу. Из стены за моей спиной услужливо выкатилась огромная кровать, на которую мы, спустя несколько секунд, плавно опустились, как и было предусмотрено в любовной схеме номер сто девятнадцать. Вдруг Тиа отстранилась, перейдя в мануальный режим:
– Погоди.
– Что случилось?
– Моя сто девятнадцатая идет под музыку Стравинского «Поцелуй феи».
– Хм. А у меня нет такого. Странно.
– Скачай обновление! Ты – отсталый тип. Ладно, сама поставлю. Передай мне на минуту управление домом!
Потом, после бурной взаимной разрядки, Тиа вновь ускакала в ванную комнату и вернулась ко мне на кровать с двумя стаканами апельсинового сока.
– А знаешь, в средние века все было не так, – важно заявила она, устраиваясь рядом и протягивая мне один бокал.
– Тебе виднее. Куль–тур–ролог!
– Хватит дразниться. Я просто смотрела древние фильмы про любовь и секс и, представляешь: мужчина и женщина тогда ложились в постель без всяких предварительных программ.
– Это как?!
– Очень просто. Расчет был на взаимопонимание и интуицию. Во внутренних «арриалах» до сих пор так принято. Там большинство населения еще не «чипованы».
– Забавно. Ну, когда мозговых процессоров не существовало – это понятно, но сейчас… Хотя, может быть, они на словах договариваются о последовательности действий.
– Удивительно, но нет. Ничего подобного. И тогда, и теперь некоторыми ценится непредсказуемость. Естественность. Б–р–р… Я вот представила, что ты меня исследуешь, рассматриваешь, словно паук попавшую в сеть муху, а я не знаю, чего от тебя ожидать и прямо мороз по коже прошел. Отвратительно, правда?
– Понятия не имею. Можно будет как–нибудь попробовать. Вот так, словно ископаемые. Совсем без программы.
– Фу! – Тиа шутливо толкнула меня в бок кулачком и демонстративно отодвинулась.
Я правой рукой сгреб ее в охапку и, преодолев шутливое брыкание, поцеловал в нос.
– Хочешь поужинать?
– Да, любовная игра отнимает силы, – нарочито томно промурлыкала девушка.
– Так заряди свои аккумуляторы. Они тебе еще сегодня понадобятся.
– Ой–ой–ой, большой парень играет всеми своими мускулами! – подразнила меня Тиа. – Выведи меню на большой экран.
Несколько минут она копалась в разных блюдах, потом вздохнула:
– Не могу выбрать.
– Возьми салат из креветок. И кварту сухого вина.
– Я хочу угря.
– У него противный привкус.
– Всегда удивляюсь – откуда в тебе столько знаний по биологии?
Я невесело усмехнулся:
– Это почти моя вторая специальность – разбираться в природе. С подросткового интерната половина учебных часов у нас, курсантов, была сплошной биологией. Военный обязан знать своего врага, а наш враг – дикая природа Земли. Закажи тогда суп из морского гребешка. Полезный, снижает уровень холестерина естественным путем.
– Он, наверное, дорогой. В твоем РМ – бюджете возникнет финансовая дыра.
– Чего?! – удивился я.
– Ой, я все время забываю, что вы, военные, избавлены от системы РМ. Живете, словно древние магараджи. Просто берете все, что пожелаете. А платит правительство.
– В рамках нашей страховки. И потом, – я кивнул на бинты, – мы отдаем Метрополии не только свое время и знания.
– Ладно, убедил. Сам что будешь?
– Ничего, я уже поужинал.
– Давай еще раз, со мной за компанию.
– Не хочу, спасибо.
– Нуууу, Слик…
– Тиа, я уже сказал, что только что набил брюхо. Не хочу.
– Вот так. Ты всегда думаешь только о себе.
Мне даже на секунду послышался всхлип в ее последних словах. Но уже через минуту природная общительность моей девушки взяла свое, и она, усевшись мне на колени, принялась взахлеб рассказывать подробности последнего рабочего дня:
– А вот еще! У меня сейчас новый учебный курс – знакомство с древней массовой культурой. Мы анализируем их киноленты на предмет того, как они влияли на общественное сознание.
– Опять про секс? – я слушал вполуха, меня больше интересовало полотенце, которое настойчиво соскальзывало с ее груди.
– Не только. Вчера, например, я изучала фильм о механическом перевороте.
– Что–то не припомню я такого из курса истории…
– Какой ты! Я же рассказываю про фильм! Это выдуманное будущее. Тогда были популярны апокалиптические мотивы, хотя это оправдано с точки зрения глобального маркетинга – данное мышление стимулировало всеобщее потребление…
– Ну и что?
– В той картине машины восстали и попытались уничтожить людей.
– Какие машины?
– Всякие. Неразумное общество создало человекоподобные механические устройства, агрессивные ко всему живому. Случилась война. Не как у нас с антропоморфами, а реальная, настоящая война.
– Ха–ха. Интересно. Ну и кто там победил?
– Кто–кто? Наши, конечно!
Линия Моллоя. Щедрое подаяние плебсу.
Пупырчатая от заклепок шкура «Фиделя» вздрагивала – техники, как всегда что-то латали в последний момент, снаружи громко ругался старшина механиков Ноэль, поскольку один из баллонов с углекислотой оказался пустым, но Моллой не замечал предстартового шума и суеты. Когда было нужно, он умел отключаться от всего. Его тонкие пальцы гладили, почти ласкали экран планшета. Программу-подражатель Моллой написал сам. И назвал ее «Ван Дейк». Разве великий голландец не пытался подражать своему учителю Рубенсу, чтобы потом превзойти его? Хорошая тактика – сначала поравняйся и повтори, а потом обгони и уйди далеко вперед. «Ван Дейк» помогал ему визуализировать собственные архитектурные замыслы, причем делал это в строгом соответствии со стилями гениальных живописцев.
– Действие. Открыть файл Прайда, – Моллой не сдавался в попытке улучшить одну из своих работ.
Распознаватель голоса послушно выполнил его требование. Пред глазами архитектора разверзлась бесконечная лавовая пустыня. Потоки магмы дрожали раскаленным мерцанием, клокотали кипящие грязевые гейзеры, огненный Флегетон медленно увлекал свои тяжелые воды вдоль покрытых пеплом берегов, под напором сернистых газов в небо взлетали обломки горных пород. Буйство было, мрачность присутствовала, но Моллой не чувствовал завершенности композиции. Пейзаж казался разрозненным, словно состоял из нескольких и плохо совмещенных между собой элементов.
– Действие. Почерк Моне, – скомандовал Моллой.
Краски «потекли». Голубой цвет пробился сквозь угольно-карминовый хаос.
– Нет, не то, – вздохнул архитектор. – Импрессионизм тут не подходит. Действие. Стиль Кандинского.