Читать интересную книгу Монструм - Полина Граф

было легко, несмотря на все заявления Паскаля о лжи. Вот только сможет ли тогда новенький рассказать хоть что-то толковое в «Белом луче»?

Тут он остановился от внезапно налетевшей мысли, точно споткнулся об нее. После чего во весь голос выругался. Максимуса собирались обнулять. Переубеждать Паскаля в таких делах – все равно что голыми руками поднимать валун со дна океана. К тому же если Стеф начнет протестовать, то огребет. Паскаль и так грозился забрать у него годы жизни. Стефан злился все сильнее.

«Ну почему, почему меня никак не оставят в покое?.. — сокрушался он. – Почему это не расхлебывают другие, вроде Дана или…»

И тут его осенило. Стефан раздумывал над этой мыслью так усиленно, что даже не сразу заметил, как карман его рабочего пояса засветился. На энергласс пришло сообщение. Поначалу Стеф по привычке начал раздражаться на очередной указ, но затем заключил, что так даже лучше.

Заморосил мелкий дождь; Стефан подставил ему лицо и страдальчески вздохнул.

Этот день уже казался ему бесконечным.

* * *

Обойдя все секции тренировочного зала, он нашел единственного посетителя только в последнем. Там, где и ожидал ее найти.

Фри остервенело рубила человекоподобную мишень клинком. Ее волосы растрепались сильнее обычного, мундир и пояс валялись возле ограждения. Рукава свитера закатаны – Стефан с прищуром оглядел шрамы, которые обильно покрывали тело любого протектора, но на этой девушке казались неестественными. Он никогда не переставал думать, что Фри, несмотря на ее воинственный нрав, не была создана для этого мира – настоящего мира, со Светом и Тьмой. Слишком много схваток, боли и смертей. Но вот она здесь – с перекошенным от злобы лицом рубит несчастное полупрозрачное чучело, которое вскоре не вытерпело такого напора и разлетелось тысячей белых искр. Фри могла выбрать любую настройку – придать мишени привычный образ сплита, заставить ее двигаться с любой скоростью, чтобы прокачать свои навыки, – но вместо этого перед ней вновь возник твердо стоящий безликий человек. Наверняка Фри злило, что этой штуке нельзя приделать лицо Паскаля. Приходилось ограничиваться богатым воображением.

Фри размяла кисти рук, собираясь нанести новый удар.

– Ты так доверяешь этому поганцу? – спросил Стефан.

Девушка вздрогнула, после чего резко обернулась. Стеф видел – она удивлена, что он к ней обратился. Давно такого не было, очень давно.

– Он это заслужил, – пренебрежительно фыркнула она, сжимая в руках серебряный клинок.

– Скажи это еще раз, и я тебе поверю. – Стеф пожал плечами. – Я видел, как он мешал тебя с грязью. Такое себе было зрелище, точно избиение беспомощных младенцев.

– Мне твоя компания не нужна, – с плохо скрытым раздражением выпалила она. – Если снова пришел оскорблять, то проваливай.

Снова.

Она не забыла.

– Никаких оскорблений. Просто интересно. Почему ты так упорно хотела вытащить своего негодного ученика?

Девушка отвернулась и еще пару раз рубанула по бедной мишени. Стеф понадеялся, что она не представляет там его.

– А я вытащу, – с вызовом заявила она. – Просто пока не знаю как. Думаю.

Несмотря на все сильные стороны Фри, порой она думала очень долго, и сейчас Стефу это было не на руку. Но вот ее желание – оно было главным.

– Что вы все в нем такого нашли? Ты и Дан.

– Тебе-то какая разница? – огрызнулась Фри, резко обернувшись. – Тебе никогда ни до чего нет дела. А мне есть. Он – моя ответственность. Я должна помочь ему. В отличие от некоторых, у него еще есть шанс.

– Ну-ну, – скучающе протянул Стеф, оглядываясь. – Паскаль приказал мне его охранять.

Она снова принялась за чучело, показывая, что разговор окончен. Какой-то мерзкий червячок обиды бурил железную безучастность Стефа при виде спины Фри. Все-таки иногда ему было неприятно видеть, насколько же сильно люди не желали с ним говорить.

– Паскаль не хочет, чтобы кто-то вроде Дана шатался в карцере. Боится, что тот попортит все дело.

Фри медленно повернулась. Она окинула Стефа подозрительным взглядом.

– Зачем ему туда ходить?

– Ну, мало ли. Вдруг отправит Максимуса на проверку и докажет его невиновность. И от Дана можно всякого ожидать. А Паскаль тянуть не любит, все-таки скоро Смотрителем станет кто-то другой, кто вряд ли оставит указ об обнулении в силе.

Переваривая услышанное, Фри отвела глаза. Стефан же обливался ледяным потом. Все зависело от того, догадлива ли Фри в нужной ему степени, иначе придется обдумывать более хитроумный план, и быстро – обнуление новенького не за горами.

Тут Фри засобиралась. Она подхватила пожитки, перепрыгнула через ограждение и пошла к выходу, не удостоив Стефана даже взглядом на прощанье. Стоило ей скрыться, как он облегченно выдохнул. Главное, чтобы Фри пришла нужная мысль. Безумия ей и Дану непременно хватит. Тогда это уже не его забота, а их. Теперь Стефан беспокоился лишь об одном: насколько больно ему будет, когда все случится?

Глава V

Общими силами

Меня поместили в карцер – неприятную белую комнату, от яркого освещения которой резало глаза. Наручники не сняли, они жгли запястья каждый раз, когда я пытался раздвинуть руки. В помещении не было ничего, кроме стальной скамьи и еле зримого барьера, который должен был отделять мою часть комнаты от надзирателя. Я беспокойно мерил пространство шагами, не останавливаясь ни на минуту. Мысли бегали с места на место, словно блохи перепрыгивая образовавшиеся провалы.

Вскоре должна была прийти Ламия. Она намеревалась взять кровь и эфир на анализы. Мысль о том, что протекторы не могли определить меня, не давала покоя. Эфирный след различим у каждого, даже на самых примитивных проверках. Я не переставал думать об этом, старался логически разложить все на составляющие, найти рациональное объяснение произошедшему, но не мог. Потому что забыл большинство законов Эквилибриса. Я понимал, что изучал их, но что толку, если и это у меня забрали?

Вспоминай, Макс, вспоминай.

Я был сплитом, это неоспоримо. Главным врагом протекторов (более высокие ранги темных нам не по зубам). Сплитами их принято называть на языке эквилибрумов – это значит «раскол». Существа, у которых раскололась душа. Моя душа была разрушена, более того – наполнена Тьмой. У приземленных души состоят из равного количества Света и Тьмы. Протекторы, хоть и тоже приземленные, благодаря силе звезд подавляют в себе Тьму до жалких процентов, так что в нас ее, считай, и нет. Как же тогда я пал? Как умудрился расколоть душу до подобного безумия и стать тем, на кого мы – люмен-протекторы – охотились тысячелетиями? Но главное, каким образом мне вновь удалось стать человеком?