Читать интересную книгу «Тирпиц». Боевые действия линкора в 1942-1944 годах - Дэвид Вудворд

Кроме этого, в Бресте действовали группы бойцов Сопротивления, одна из которых была быстро обнаружена после драки в кафе немецких и французских докеров. Другая группа, под руководством мадам Леру, вдовы французского морского офицера, была напрямую связана с Лондоном через местного врача. Передатчик Филиппона находился в Сомюре, радистом был бывший унтер-офицер Анкетиль. Филиппон вел наблюдение за немецкими кораблями.

Тем временем люфтваффе, которое отвечало за ПВО в порту, довело число зенитных орудий до 1350, из которых 150 были крупного калибра.

Потом немецкие корабли стояли в Бресте. Сначала потребовалось заменить паропроводы на «Шарнхорсте». Британскими ВВС с воздуха был торпедирован «Гнейзенау», потом в «Принца Евгения» угодила бомба, и, наконец, «Шарнхорст» вскоре после окончания ремонтных работ был поврежден прямым попаданием бомбы.

Филиппон сообщал англичанам об этом и многих других событиях, а жители Бреста в это время погибали от летевших мимо цели английских бомб.

После попадания бомбы в «Шарнхорст» 24 июля гестапо запеленговало передатчик Анкетиля, радиста Филиппона, и арестовало его. Реми приехал в Сомюр и встретился с Филиппоном. Оба знали, как в гестапо обращаются с арестованными; Реми спросил Филиппона, не выдаст ли их Анкетиль. Если он заговорит на допросе, то единственным шансом Филиппона спастись было бегство в зону, свободную от оккупации, до которой было всего 150 ярдов от того места, где велась беседа.

Но Филиппон был уверен в Анкетиле и вернулся в Брест для продолжения работы.

Анкетиль никого не выдал.

Филиппон докладывал, как продвигаются ремонтные работы на немецких кораблях, а группа мадам Леру сообщала, что немецкая авиация приведена в состояние боевой готовности.

Наконец, все три немецких корабля были готовы к выходу в море, но одному из французских буксиров, работавших в гавани, удалось задержать выход, якобы случайно намотав трос на винт «Принца Евгения», который как раз выходил из порта.

Итак, операция «Цербер» началась. Она не могла бы закончиться успехом немцев, даже если бы им повезло; но результаты ее оказались гораздо более скромными, чем мы тогда полагали.

Решение пройти через Па-де-Кале было принято потому, что три немецких корабля бездействовали уже около года, а их команды не были готовы к длительному переходу в Норвегию через Атлантику мимо дозоров, которые сновали между Шотландией и Исландией и Исландией и Гренландией. Более того, зная о намерении немцев вернуться в Германию этим путем, адмиралтейство легко могло бы сосредоточить флот метрополии на их пути к базе. Итак, поход через Па-де-Кале начался. При подготовке к нему немцы очистили от мин и разметили буями фарватеры от Бреста до германских вод, чтобы большие корабли могли развить максимальную скорость, не будучи связаны тральщиками, ибо скорость траления слишком мала. Но тральщикам не удалось обезвредить все мины, и «Шарнхорст» подорвался на двух, а «Гнейзенау» на одной мине. Соединением командовал адмирал Силиякс на «Шарнхорсте»; когда корабль подорвался, он перенес свой флаг на эсминец и продолжил поход. Позже, после наступления темноты он вернулся, чтобы взглянуть на свой беспомощно дрейфующий, погружающийся в воду корабль. Но его нигде не было видно, а над водой висел запах нефти, вылившейся из его цистерн, поэтому адмирал и его штаб в какой-то момент поверили, что корабль затонул. Однако час «Шарнхорста» еще не пробил, и он добрался до Вильгельмсхафена и более чем на год выбыл из строя. Из-за неполадок в машине, а также в результате попадания вражеских бомб и подрывов на минах бросок через Ла-Манш стал единственной военной операцией «Шарнхорста» с марта 1941-го по март 1943 г. «Гнейзенау» повезло еще меньше. Подорвавшись на мине у побережья Голландии во время операции «Цербер», там же, где и «Шарнхорст», он встал в Киле на ремонт и там 26 марта 1942 г. был сильно поврежден во время бомбежки Королевскими ВВС – почти вся его носовая часть была разрушена. Его перевели в Гдыню (именуемую на немецкий лад Готенхафеном) и принялись модернизировать. 11-дюймовые орудийные башни были сняты с корабля и установлены на Атлантическом валу, одна пошла на Хук-ван-Холланд, другие в Норвегию. Предполагалось установить на борту «Гнейзенау» 15-дюймовые спаренные башенные орудия, приготовленные еще до войны для перевооружения «Шарнхорста» и «Гнейзенау», но к концу 1942 г. положение Германии в отношении сырьевых и трудовых ресурсов настолько осложнилось, что эти работы были прекращены. На решение отказаться от установки 15-дюймовых орудий, как мы увидим позже, повлияла и неудачная для немцев атака на конвой в сочельник 1942 г., когда пять британских эсминцев сумели противостоять «Лютцову» и «Хипперу».

Таким образом, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» находились в доках, и единственным невредимым кораблем после операции «Цербер» остался «Принц Евгений», но несколько дней спустя и он, в свою очередь, был торпедирован английской субмариной «Трайдент» на пути из Киля в Тронхейм и потерял около 20 футов кормы.

Это означало, что единственным крупным боеспособным кораблем остался «Тирпиц», а также карманные линкоры «Лютцов», «Шеер» и крейсер «Хиппер», брат-близнец «Принца Евгения», однако довольно слабый брат, поскольку его двигатель имел многочисленные дефекты и потреблял непомерное количество топлива.

Теперь «Тирпиц» был полностью готов к боям, что очень беспокоило британское адмиралтейство, пока не сделалось его постоянной головной болью. Не далее как в августе предыдущего года первый морской лорд сэр Дадли Паунд выдвинул свои предложения о том, как расправиться с «Тирпицем». Он считал необходимым постоянно иметь под рукой два корабля типа «Кинг Георг V», суммарная боевая мощь которых равнялась мощи «Тирпица», ибо по водоизмещению и вооружению он превосходил британские линкоры. А необходимость иметь в постоянной боевой готовности два корабля типа «Кинг Георг V» означала, что нужно иметь под рукой три таких корабля на случай, если один из них будет поврежден торпедой, бомбой или миной или отправится на перевооружение.

Свою позицию первый морской лорд пояснил следующими словами: «Если «Тирпицу» удастся прорваться в Северную Атлантику, он парализует там все торговое судоходство, и нам придется как можно скорее навязать ему бой». А Черчилль прокомментировал: «Он представляет собой постоянную угрозу для всего, что движется на море. Он появляется и исчезает, вызывая резкую реакцию и смятение в стане противника».

Таким образом, были разработаны планы борьбы с «Тирпицем», на случай, если он выйдет в Атлантику или начнет атаки на конвои в Россию.

25 января 1942 г. Черчилль писал начальнику комитета штабов:

«Три для назад поступили сообщения о том, что «Тирпиц» находится в Тронхейме. Уничтожение или хотя бы повреждение этого корабля станет важнейшим событием в современной войне на море. Эта цель является приоритетом. В Норвегии у него нет ПВО, которая могла бы сравниться с ПВО Бреста или немецких портов. Даже если удастся только повредить его, вряд ли он сможет вернуться в Германию. Несомненно, лучше было бы дождаться для атаки лунной ночи, но атаку лунной ночью не сравнить с дневной атакой. Изменилась бы ситуация на всех театрах боевых действий на море, и было бы восстановлено военно-морское господство в Тихом океане.

Бомбардировочная авиация Королевских ВВС, морская авиация и палубная авиация авианосцев должны действовать в тесном контакте. Необходимо разработать план атаки силами торпедоносцев морского базирования и тяжелых бомбардировщиков как днем, так и в ранние утренние часы».

«Тирпиц» уже оказал решающее влияние на боевые действия на Дальнем Востоке. Когда отношения с Японией осложнились, решено было послать к Сингапуру по возможности наиболее сильное соединение. В него вошли два больших корабля «Принс оф Уэлс» и «Рипалс», а также один авианосец для прикрытия с воздуха. В то время у Великобритании было пять первоклассных авианосцев, любой из которых мог выполнить эту задачу; но два из них, «Формидабл» и «Илластриес», стояли на ремонте в США после полученных ранее в том же году повреждений от немецких бомб. Третий корабль, «Арк Ройал», был в ноябре потоплен немецкой субмариной, а четвертый, «Индомитабл», сел на мель во время ходовых испытаний в Вест-Индии. Оставался только пятый корабль, «Викториес», который пришлось оставить в водах метрополии для наблюдения за «Тирпицем»[8]. Поэтому «Принс оф Уэлс» и «Рипалс» вышли без авиационного прикрытия и были потоплены японскими самолетами через несколько часов после начала войны.

Если «Тирпиц» мог оказывать такое влияние на события, пребывая на стоянке в норвежской гавани, не требуется богатого воображения, чтобы представить себе, что могло бы случиться, выйди он в открытое море.

Как только адмиралтейство изучило обстановку, стало ясно, что лишить его боеспособности, если он вообще выйдет в море, можно было одним способом. Вне Германии, в оккупированной Европе, существовал только один большой сухой док, который мог вместить «Тирпиц». Он находился на Атлантическом побережье Франции в Сен-Назере. И именно в Сен-Назер рано или поздно пришлось бы зайти «Тирпицу», если бы он вышел в Атлантику, при условии, что этот сухой док еще будет существовать. Однако через несколько недель этого дока уже не было, и главнокомандующий в Плимуте сэр Чарльз Форбс, который отвечал за рейд на Сен-Назер, писал в адмиралтейство: «Я считаю, что нападение на Сен-Назер оказалось более сложным, чем атака на Зебрюгге, поскольку крупному, слабо вооруженному соединению кораблей пришлось совершить скрытый четырехсотмильный переход к месту боевых действий на средней скорости 11,5 узла через район, находящийся под контролем вражеской воздушной разведки… Главная цель атаки достигнута, так как большой шлюз, способный принять «Тирпиц», на долгое время выведен из строя».