Читать интересную книгу Покаяние, Исповедь, Духовное руководство - Протоиерей Владимир Воробьев

Что может здесь сделать священник? Только молиться и стараться быть снисходительным, с любовью прощать, разрешать, терпеть. Епитимии посильные давать. По большей части для таких людей ничто непосильно. Приходится отлучать их от причастия на месяц, на два, иногда на год. Но часто все приходится предать в руки Божии. Нет тут настоящего желания жить духовной жизнью. Это катастрофа, патология, которая раньше была исключением, теперь стала нормой. Таких людей стало очень много, храм наполнен этими людьми. Потому так часто бывает в храме тяжело, атмосфера греха, греховного сознания и состояния распространяется и действует на окружающих. Здесь нет настоящей веры, нет не только подвига, но даже желания жить чистой жизнью. Страсти в обнаженном виде, страсти, т. е. бесы. Это плененные бесами души. Иногда бывает, что бес чуть-чуть отпустит ее, как кошка мышку, для того, чтобы через мгновение снова схватить и снова душить. И совершится ли такое чудо, что мышка убежит от своей кошки? Но помогать этим людям нужно, нельзя их отталкивать.

Для священника это очень тяжелый случай, потому что священник должен действовать как бы против совести. Он должен запретить, не допустить, потому что видит, что опять совершается профанация… Но нужно помнить и слова Христа: «Милости хочу, а не жертвы», притчу о неправедном управителе и оказывать как бы несправедливое снисхождение таким грешникам, молиться за них, надеясь, что вдруг как-нибудь Господь найдет способ спасти эти несчастные души.

Следующая патология имеет место преимущественно среди женщин. Это подмена духовной жизни жизнью душевной.

Окончание

Мужчины и женщины так созданы Господом, что они друг другу нужны. Мужскому сердцу необходимы женская любовь, женская ласка, женская мягкость, понимание. Именно женское. Никто не может так разделить скорби, трудности, как любящая женщина. Поэтому и существует брак. Точно так же и женщине нужна опора в мужчине. Нужны мужские свойства души — мужество, твердость, крепость, сила, мощь, независимость, бесстрашие. И поэтому закономерно, что мужчина всегда ищет спутницу жизни, а женщина ищет себе спутника. Это так устроено Богом. Но жизнь такова, что мужчине найти себе спутницу легче, чем женщине спутника. И многие из них не вышли замуж и не имеют настоящей семейной жизни, а если даже и вышли замуж, в семейной жизни получают одни только беды, страдания, обиды, и еще больше нуждаются в мужской поддержке, потому что муж стал мучителем, а не любящим помощником, не стал более сильной половиной, а стал тираном. Такие женщины очень часто приходят в церковь и в священнике ищут опору, компенсацию мужского начала. Это вполне законно, естественно, в этом нет ничего неправильного, плохого.

Священник может и должен дать женщине эту опору и может около себя приютить таких людей, помочь им жить, устроить их церковную жизнь. Но здесь возможна неправильность. Священник не может быть мужем ни для кого, кроме своей матушки. И не только в смысле плотском, но и в смысле душевном. Он может быть отцом, и это очень много. Часто женщины в отце получают опору мужского сердца. А в духовном отце еще гораздо больше, чем в отце по крови. Но непременно должно быть такое отношение, как у дочери к отцу. Это необходимо. Только такое отношение может быть законным.

Но женщины очень часто этого не улавливают или, не имея духовной осторожности, правильного понимания, движимые естеством, стремятся получить нечто большее, то, чего им не хватает в жизни. Они хотят, чтобы священник для них был не просто отцом, не просто духовником, а чем-то другим. Чтобы он восполнил в их жизни то, чего им не хватает. Здесь не имеется в виду тот крайний патологический случай, когда женщины просто влюбляются в священника. Такое тоже, к сожалению, бывает нередко. Но это случай совершенно патологический, который не хочется даже рассматривать. Он требует самого резкого отпора со стороны священника. Это просто тяжкий грех. Это принесение в церковь прелюбодейных, даже страшнее, чем прелюбодейных страстей. Когда женщина влюбляется в чужого мужа, это плохо. Но если она влюбляется в священника или в монаха, т. е. в того, кто обещал себя Богу, это гораздо хуже. В таких тяжелых случаях священнику нужно просто гнать от себя таких женщин. Но иногда можно объяснить, вразумить, поставить на место и помочь справиться с этим, так как это часто случается, не осознанно, не вполне серьезно.

Но я не об этом хочу сказать, а о том, что не доходя до таких крайностей, женщины очень часто стремятся устроить со священником такие душевные отношения, которые будут имитировать некую общую жизнь. Это не обязательно влюбленность, но это некоторый душевный комфорт. Они начинают требовать, чтобы священник обязательно уделял им внимание, чтобы с ними разговаривал, общался:

— А почему вы не спросили меня о чем-то, а почему вы мимо меня прошли, почему вы вот с той говорите долго, а со мной коротко? А почему вы так со мной суровы, я вам безразлична?..

Подобного рода переживания и чувства всегда означают, что у женщины к священнику отношения душевные, а не духовные. Она ищет в нем не духовника, а компенсацию своей неустроенной душевной жизни. Тут еще может не быть влюбленности, но всегда есть какая-то пристрастность.

Привязанность, вообще говоря, — это неплохо, вполне естественно любить своего духовного отца, это нормально. Это даже должно быть, и такая любовь может быть очень сильной, даже самой сильной в жизни человека — любовь к духовному отцу. Но важен характер этой любви. Нужно, чтобы это была любовь дочери к отцу. Нужно, чтобы это была любовь духовная, ради Христа. Любовь, которая видит в священнике посланного Богом учителя духовной жизни. Когда хочется смиряться, учиться, слушаться, когда есть готовность потерпеть даже суровое научение, строгий выговор, когда есть вера в то, что духовник тебя любит, о тебе молится, думает, и совершенно при этом не обязан тебе ничем, не обязан вести с тобой «приятные» беседы или что-то еще в этом роде. Такая любовь будет и хорошей, и плодотворной. А душевные отношения, особенно там, где начинаются обиды на священника духовно бесплодны и вредны, они означают прелесть.

Прелесть — это славянское слово, «лесть» переводится на русский язык словом «ложь». Прелесть означает самообман. Человек думает, что он идет по правильному пути, а на самом деле идет по ложному. Если его оставить на этом ложном пути, он может уйти и заблудится обязательно, погибнет.

Священнику здесь бывает очень трудно. Потому что долг подсказывает, что он должен одернуть человека, должен сказать:

— Нет, это совсем не то, что нужно. Ты должна совершенно иначе жить. И отношения должны быть совершенно другими.

Он говорит, а она обижается:

— Ну да, вот ей вы этого не говорите. Ее вы любите, а меня нет.

Она не требует, чтобы была влюбленность, но ей просто нужна душевная ласка, душевная любовь. Само по себе душевное — это не есть какая-то проказа, это не есть что-то такое скверное, обязательно плохое, вовсе нет. Человек имеет душу и тело. И эта душа может потом соединиться с духом Божиим, может начаться духовная жизнь в этой душе. Духовное очень часто начинается с душевного. Но начинается это именно в душе, в душевной жизни. Так что, как говорят духовники, душевное должно сочетаться с духовным, должно происходить преображение душевного в духовное. А священник должен суметь перевести человека на правильные рельсы. Приходит человек и плачет, ему просто нужно душевное тепло. Ему нужно сказать:

— Ну, что ты так огорчаешься, приходи, я тебе помогу, скажу тебе что-нибудь…

И одно такое душевное слово человека преображает, меняет его жизнь, привлекает его. Оно нужно человеку, это законная потребность человека. Поэтому не надо думать, что плохо, если священник с таким душевным теплом обратился к кому-то. И если священник суровый и холодный, который только «духовно» любит и никогда до душевного не опускается, то это некий манекен, в жизни этого не бывает. И преподобный Серафим, и преподобный Сергий, и старец Амвросий, — они всегда умели это душевное тепло показать, сказать: «радость моя» и могли дать конфетку или там еще что-нибудь, ласково посмотреть на человека. Но это должно быть только началом. А дальше от душевной жизни, от душевных отношений, от душевной любви должен быть обязательно переход к жизни духовной. Когда пришел человек, движимый душевным чувством или душевной потребностью, то очень скоро нужно ему сказать:

— Ну, а теперь ты смиряйся, вот теперь ты увидела, нашла Церковь, нашла церковную жизнь, новый путь. Теперь давай смиряться, трудиться, жить подвигом. Теперь я буду тебя не по головке гладить, а требовать, чтобы ты исправлялась.

И вот тут-то бывает, что человек доходит до какого-то рубикона и дальше идти не хочет. Особенно женщины часто дальше не хотят идти. Им нужна душевность и больше ничего, и они начинают коснеть в этом. Священника это начинает тревожить, он начинает требовать, объяснять: