Читать интересную книгу Потаенный свет - Майкл Коннелли

А мне, фигурально выражаясь, был послан крученый мяч – то, что сказал Кросс о записанных номерах некоторых банкнот и что по крайней мере один из них ошибочен. Большего Кросс не знал, ведь номерами занимался Дорси, а он мертв. Вдобавок Киз Райдер туманно намекала, будто за дело взялись «люди, которые не церемонятся». События обрастали необычными обстоятельствами. Впервые за последние годы я почувствовал, что во мне что-то шевельнулось. Меня потянуло во тьму, которую когда-то я так хорошо знал.

8

От Кросса я поехал в Голливуд, в ресторан «Массо». Время ленча давно прошло. Порция мартини для пробуждения аппетита, пирог с жареным цыпленком, шпинат со сметаной – хорошая еда, но и она не дала мне забыть о состоянии Лоутона Кросса. Я попросил принести еще мартини и попытался подумать о другом.

Я не был в «Массо» с той прощальной вечеринки и скучал по этому уютному заведению.

Я уже кончил есть и, наклонившись над столом, делал кое-какие заметки, когда услышал неподалеку знакомый голос. Неизвестный мне мужчина вел к столику капитана Левэлли. Капитан Левэлли была начальником голливудского отделения, которое помещалось в нескольких кварталах отсюда. Через три дня после того, как я вернул полицейский значок и «вышел на волю», она позвонила мне и спросила, не передумал ли я. Капитан почти убедила меня остаться, но я решительно сказал «нет». Я попросил ее переслать мне мои документы. На прощальной вечеринке она отсутствовала, и с тех пор мы не виделись.

Левэлли сидела в кабинке со своим спутником довольно далеко и спиной ко мне. Разговора их я, естественно, не слышал. Не допив вторую порцию мартини, я вышел через боковую дверь, рассчитался со служителем на парковке и сел в свой «мерседес-бенц». Машина была единственной роскошью, которую я позволил себе после отставки. «П-55» означало «Пропащие 55 тысяч», ведь именно столько я заплатил за нее, купив у одного человека, переезжавшего во Флориду. Этот автомобиль считался спортивно-скоростным. Но меня привлекли не высокая скорость и не малый пробег. Я остановил свой выбор на нем, потому что он был черного цвета и не сильно выделялся. Каждая пятая машина в Лос-Анджелесе была «мерседесом», и каждый пятый «мерседес» – черного цвета. Мне кажется, я знал, куда поеду, задолго до того, как отправился в путь. Приобрел машину, которая понадобится мне только через восемь месяцев в качестве средства передвижения частного сыщика. Быстрая, удобная, маневренная, с затемненными тонированными стеклами.

К «мерседесам» надо привыкнуть – как в смысле удобств, так и в смысле ухода и текущего ремонта. У меня уже дважды посреди дороги заканчивался бензин. Это было одним из тех маленьких неудобств, которые возникают, когда снимаешь полицейский значок. Несколько лет я числился детективом первой категории. Должность давала право пользоваться служебным автомобилем в личных целях – фордовской «краун-викторией», полицейской машиной-перехватчиком, тяжелой, как танк, с мощной подвеской, моющимися сиденьями из синтетической кожи и бензобаком повышенной вместимости. На работе у меня никогда не кончался бензин. Машину регулярно заправляли ребята из гаража. Став рядовым налогоплательщиком, мне пришлось самому следить за уровнем топлива. Иначе буду загорать на обочине.

Я достал мобильный телефон, которым пользовался на службе. Сейчас он мне практически не нужен, но я сохранил его на случай, если кто-нибудь из отделения позвонит и попросит совета по трудному делу. Четыре месяца я регулярно заряжал телефон и держал включенным. Ни одного звонка не поступило, и я забыл о мобильнике. Но когда у меня на пустынной дороге вторично закончился бензин, я воткнул телефон в зарядное устройство на приборной панели и оставил там, чтобы при надобности позвонить.

Теперь такая надобность появилась, правда, иного рода. Я набрал городскую справочную и узнал телефон лос-анджелесского филиала Федерального бюро расследований. Потом позвонил по данному мне номеру и попросил соединить с кем-нибудь из руководителей группы, которая работает с банками. Я рассудил, что звонившая Дорси женщина-агент служит в подразделении, расследующем ограбления банков. Как правило, оно имело дело с фальшивыми деньгами и мечеными банкнотами.

Меня соединили. Трубку взял человек и произнес:

– Нуньес.

– Агент Нуньес?

– Да. Чем могу быть полезен?

Я знал, что разговаривать с фэбээровцем следует иначе, чем с секретарем киномагната. С этим Нуньесом приходится быть по возможности откровенным.

– Меня зовут Гарри Босх. Я около тридцати лет прослужил в ПУЛА, недавно вышел в отставку и…

– Замечательно, – коротко промолвил он. – Чем могу быть полезен?

– Четыре года назад я расследовал дело об убийстве, которое было связано с кражей крупной суммы наличности…

– Какое дело?

– Название вам никто не скажет, но я говорю об убийстве Анджеллы Бентон. Ее убили за несколько дней до ограбления, которое произошло на одной съемочной площадке в Голливуде. Происшествие тогда наделало много шума. Похитителям удалось скрыться с двумя миллионами долларов. Номера и серии восьмисот стодолларовых банкнот были в банке записаны.

– Я помню. Мы это дело не расследуем. Не имели к нему…

– Мне известно. Я хочу сообщить, что занимаюсь этим делом.

– Ну и занимайтесь. От нас-то вы чего хотите?

– Через несколько месяцев после событий ваш сотрудник сообщил в ПУЛА о странности записанных в номерах банкнот. Получили полный их список, мы его повсюду тогда рассылали.

– Какая странность?

– Агент сказала, что в списке есть опечатка, в одном из номеров переставлены цифры или что-то подобное. Но я звоню по другому поводу. Она пояснила, что разрабатывает компьютерную программу, позволяющую сопоставлять и перепроверять данные аналогичных случаев. Она собирала помеченные номера не в порядке служебного задания, а по собственной инициативе. Вам это ничего не говорит? Не событие, а этот ваш агент, который разрабатывал программу? Женщина.

– А вам это зачем?

– Я хотел бы побеседовать с ней, если возможно. Но не знаю ее фамилии. Она не со мной общалась.

– Поговорить? О чем? Вы же упомянули, что ушли в отставку.

Я понимал, что собеседник рано или поздно доберется до моего уязвимого места. У меня ни положения, ни веса. Человек либо имеет полицейский значок, который открывает перед ним все двери, либо нет. Я не имел.

– Как вам сказать, агент Нуньес. Некоторые дела не забываются. Я пытаюсь все-таки раскрыть его. Раз никто не берется, дай, думаю, я попробую. Вы же знаете, как это случается.

– Не знаю, я в отставке не был, – отрезал он и замолчал.

Уперся, как осел. Я чувствовал, как во мне поднимается волна неприязни к этому неизвестному человеку, пытавшемуся уравновесить количество дел с количеством рабочих рук и отпускаемых средств. Лос-Анджелес является мировой столицей банковских ограблений. Три налета в день – такова норма, и местное ФБР должно реагировать на каждый.

– Послушайте, приятель, я не стану тратить ваше время. Если не хотите помочь, так и ответьте. Вы должны знать, о ком я говорю.

– Я знаю.

Оставался еще один, последний заход, я придерживал его до конца, поскольку не собирался распространяться о том, что делаю. Однако посещение Киз Райдер показывало, что, где надо, об этом уже знают.

– Слушайте, вы, наверное, желаете, чтобы кто-нибудь подтвердил, что я – это я. Голливудское отделение ПУЛА подойдет для удостоверения моей личности? Позвоните лейтенанту Биллетс, она может поручиться за меня. Хотя о моем деле ей ничего не известно. Думает, что я дремлю в гамаке.

– Хорошо, я так и поступлю. Позвоните мне через десять минут.

– Ладно.

Я выключил мобильник и засек время. Было почти три часа дня. Я тронулся в восточном направлении и включил радио. Какофония, доносившаяся из приемника, мне не понравилась, и я его выключил. Через десять минут я подъехал к краю тротуара и остановился напротив дома для престарелых «Великолепный возраст». Взял в руки мобильник, чтобы набрать номер Нуньеса, но он зазвонил.

– Гарри Босх слушает.

– Гарри, это Джерри.

Джерри Эдгар! Сначала Киз Райдер, теперь вот он. Словно домой прибыл на недельную побывку.

– Джерри, как ты там?

– Да я ничего. А твоя вольная жизнь как?

– Отдыхаю.

– Что-то не похоже, чтобы ты загорал на солнышке…

Он прав. «Великолепный возраст» находился всего в нескольких метрах от голливудской скоростной магистрали, и здесь всегда стоял сизый туман от выхлопов. Квентин Маккинзи рассказывал, что администрация селит глуховатых клиентов на западной стороне, где шум от шоссе.

– Не люблю загорать. Ты чего звонишь? Только не вздумай говорить, что я тебе по делу понадобился. После восьми месяцев молчания.

– Мне тут один человек позвонил. Насчет тебя спрашивал.

– Из ФБР? Его, случайно, не Нуньесом зовут?