Читать интересную книгу Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного - Марина Соколова

Ринама веселилась вместе со всем народом, но в «почтовом ящике» с неё сбили весёлость. В своей молодой жизни Ринама не видела ничего подобного. Вообще ей везло в жизни, хотя и не сразу. Она родилась в Каубе — столице Байернаджазской республики ксегенского государства. Она очень любила свой родной город, «но странною любовью». Было много вещей, которые мешали любви. Например, хамство обслуживающего персонала, который не столько обслуживал, сколько хамил, потому что занимал прибыльные должности и не прибыльные посетители его раздражали; хорошо поставленная система взяточничества под местным названием «даш — баш»; бытовые межнациональные конфликты, которые провоцировали Ринаму «убираться к своим водяным»; сильный криминал, пугавший каубцев по ночам; сексуально озабоченные байернаджазские нацмены, от которых не было житья ни днём, ни ночью. Впрочем, нацменами они были для далёкого всемогущего Жевберна, а в своей республике они были нацболами. В нацменах как раз ходили водяные, а также десятки других наций, населявших Байернаджаз. Водяные гуляли по Каубу под большими лозунгами в свою честь, но это были только слова, которые не имели никакого практического подкрепления. К ним относились, как к безвкусному декору, без которого невозможно обойтись, и терпели вкупе с другими лозунгами, как то: «Слава ксегенскому народу!» или «Привет миллионному съезду!» Водяные учились в водяных учебных заведениях вместе с другими нациями, среди которых, кстати, были и байернаджазцы, предпочитавшие более надёжное водяное образование. Всюду бывшие имперцы, превратившиеся в «старших братьев», имели право и возможность разговаривать со своими «младшими родственниками» на родном водяном языке — вот, пожалуй, и все водяные преимущества, которые нация обязана была отрабатывать, исполняя свой священный ксегенский долг. Водяные честно заслужили свои «привилегии», служа связующим звеном между всеми ксегенскими нациями.

В результате получилось дружное сообщество людей, населявших солнечный Байернаджаз. Люди разных национальностей вместе учились, работали, отдыхали, веселились, печалились, спорили, конфликтовали, влюблялись, боролись, ненавидели. Они сообща любили свой родной Кауб, свой родной Байернаджаз, своё родное ксегенское государство и ненавидели «отдельные недостатки», которых было очень много.

Ринама любила вместе со всеми, а также самостоятельно — свою маму, своего папу и своего брата. Мама и папа были заслуженные, а брат катился по наклонной плоскости, где его удерживали от падения в пропасть близкие, любящие люди. Мама Генивея принадлежала к водяной нации и родилась в Водяной ксегенской республике — в крупном, богатом селе под названием Коноваловка. Все жители Коноваловки — водяные — говорили на чистейшем ниакурском языке (сказывалась близость другой ксегенской республики — Ниакуры, на территории которой Коноваловке довелось побывать на заре ксегенской власти). Папа Генивеи был рабочим, которого ксегенская власть выучила и выдвинула в начальники. Кроме этого, на протяжении жизни ему пришлось быть солдатом и командиром в четырёх войнах: первой мировой, гражданской, финской и второй мировой. Отовсюду он возвращался с наградами и ранениями, с последней страшной фашистской войны он вернулся с пулей около сердца и прожил с ней до восьмидесяти четырёх лет.

Мама Генивеи окончила церковно-приходскую школу и до революции прислуживала барыне. Выйдя замуж, она работала только на семью; на ней держался весь дом, который в Коноваловке назывался «хатой», и большое, зажиточное хозяйство. Генивея была старшей из трёх детей. Она росла смышленой и боевой девочкой. По моде того времени много занималась спортом и всегда ходила в лидерах, мечтала о героической профессии моряка или лётчика. В конце концов из чувства противоречия выбрала море (которое видела только в кино), потому что все друзья грезили о небе. Её учёба в Товсорском мореходном училище совпала с началом второй мировой войны. Когда миянгерские фашисты приблизились вплотную к Товсору, мореходное училище эвакуировалось на Казкав, где не было войны и было много еды.

Генивею, конечно, избрали комсомольским вожаком, а потом приняли в Коммунистическую партию. Вместе с другими курсантами девушка рвалась на фронт, но «друг всех моряков» Линтас лично попросил молодых патриотов продолжить учёбу, так как страна остро нуждалась в морских кадрах. После окончания училища Генивею направили на работу в Байернаджаз, чтобы она крепила дружбу народов и хилый байернаджазский флот. Там энергичный и трудолюбивый штурман быстро пошла в гору, но её карьеру подпортил завистливый молодой капитан Тиймирд, за которого влюблённая Генивея вышла замуж. Тиймирд был красивый и образованный мужчина с широкой водяной душой. Он родился в маленькой казкавской Еччне, где его отец устанавливал ксегенскую власть. Так же, как отец Генивеи, отец Тиймирда побывал на четырёх войнах. На последнюю — вторую мировую — он отправился в звании капитана.

Сын Тиймирд, которому было четырнадцать лет, убежал на фронт разыскивать отца. Ему это удалось, и безусый рядовой воевал бок о бок с любимым отцом; бил фашистов из миномёта и ходил в атаку, ловко орудуя штыком против здоровых, взрослых мужчин.

С фронта он попал в госпиталь, а из госпиталя — в байернаджазское мореходное училище. Сначала у Тиймирда ничего не было, кроме ранения и боевых наград. Но способный бравый морячок быстро сделал блестящую карьеру; он играючи перевыполнял план по ловле кильки, кутил в ресторанах, менял, как перчатки, женщин и в конце концов остановился на самой лучшей — голубоглазой помощнице капитана, о которой вздыхал весь байернаджазский флот.

Его мужскому самолюбию льстило, что строгая Генивея предпочла его всему остальному флоту; но то же самое самолюбие не могло вынести, чтобы женщина была равной мужчине. Поэтому как только стало известно о назначении Генивеи капитаном, он тут же отправился в Управление байернаджазского пароходства, чтобы помешать карьере жены. Расчёт водяного казкавца попал в самое яблочко. Начальник пароходства пошёл навстречу заботливому супругу и освободил от обременительных обязанностей капитана обременённую будущим ребёнком стеснительную женщину. Ни о чём не подозревающую Генивею это решение крайне изумило, но она совсем не огорчилась, потому что не она гналась за карьерой, а карьера гналась за ней.

Что касается ребёнка, то Миад появился на свет только через три года, а ещё через восемь лет родилась Ринама. Она была поздним ребёнком и любимицей всей семьи. Папа сдувал с неё пушинки, брат защищал от дворовых хулиганов, а за мамой она вообще была, как за каменной стеной. Тем не менее жизнь в семье не была безоблачной. В необъятной водяной душе Тиймирда Генивея занимала слишком мало места. По мере того, как его душа заполнялась чужими женщинами, терпение законной супруги иссякало; в конце концов оно лопнуло, и Генивея ушла из души и из жизни Тиймирда, захватив с собой детей. Водяная душа ловеласа выдержала это испытание, а водяное сердце сдало темп работы. Оно припомнило Тиймирду военные ужасы, трудовые конфликты, бытовые неурядицы — и разразилось инфарктом. В Каубе капитану больше делать было нечего, и он вернулся на маленькую родину — в Еччню. В бывшей семье появлялся наездами, чтобы проведать и поддержать детей. Его поддержка была не столько материальной, сколько моральной, поэтому Генивее пришлось поднимать детей одной. Самоотверженная женщина превыше всего ставила свой материнский долг, ради которого покинула море и устроилась на «земную» работу. На земле она выиграла в досуге, но проиграла в зарплате, во-первых, потому, что на суше не существует должности штурмана, а во-вторых, потому, что в ксегенском государстве можно было по пальцам пересчитать высокооплачиваемые профессии. Генивея начала со скромной работы в Управлении байернаджазского пароходства. Но вскоре честолюбие, работоспособность, честность, коммуникабельность, ум и характер сделали своё дело — и, как из рога изобилия, посыпались должности и награды. Конечно, её выбрали секретарём партийной организации байернаджазского пароходства, но в номенклатуру не пропускали, потому что она была чересчур честной и чересчур справедливой. Уделовой и практичной Генивеи от работы оставалось много свободного времени, которое она целиком и полностью посвящала Миаду и Ринаме.

На работе она была образцовой служащей, а дома — образцовой мамой. Дочь, как губка, впитывала образцовое мамино воспитание. Она очень хорошо училась, много читала и много дружила; занималась баскетболом и пела в хоре; играла в школьных спектаклях и изучала цинафрийский язык; ходила в кино, в театры и на концерты; вкусно ела и хорошо одевалась; с мальчиками не гуляла, не курила и не сквернословила; была честной, красивой, гордой, умной и обаятельной. Чтобы не испортить образец, Генивея брала на себя всю грязную и чёрную работу, позволяя образцовой белоручке расти заносчивой, вспыльчивой и надменной. Миаду она ничего не позволяла, и он рос полной противоположностью сестре. В наказание Генивея не брала сына в путешествия, к которым образцовую дочь приучала с раннего возраста.