они лелеют ее всю жизнь. Но время, обстоятельства, среда, неубедительные результаты — все это, в конце концов, делает их мечту мелкой и приземленной.
Во время разговора Боян расстегивал Майе блузку. Когда он охватил ладонями ее груди, она закрыла глаза.
— У тебя пальцы жирные, — сказала она, всю блузку мне испортишь.
— И не только блузку, — прошептал Боян ей на ухо. — Не только блузку.
Не дав ей доесть завтрак, Боян потащил ее в спальню.
Торжественная процессия медленно продвигалась сквозь толпу. В колесницу, в которой везли невесту для бога Солнца, были впряжены три черных буйвола, их рога покрывали золотые листочки. Седьмой, верхний этаж зиккурата, возвышавшегося над ними, тоже был позолочен.
— Дай я тебя сам раздену, — сказал Боян, когда Майя попыталась стянуть с себя юбку.
Толпа в восхищении закричала, когда из крытой колесницы вывели невесту Солнца. У входа в храм ее встретил первосвященник в маске быка и повел вверх по лестнице.
— Нам надо поосторожнее, — прошептала Майя, обнимая Бояна. — У меня скоро опасные дни.
Первосвященник задернул за собой занавес и положил невесту Солнца на ложе из леопардовых шкур.
Вскоре они стали одним многоруким существом, которое смеялось, стонало и что-то бормотало, плывя на разбросанных простынях.
У подножия ступенчатой пирамиды кричала от нетерпения, возбуждения и дикой радости толпа, облитая солнцем, пьянящим своими оплодотворяющими потоками.
Но все внешние звуки здесь терялись, бледнели, таяли — в каком-то другом мире, очень далеком, неслись машины, бранились соседи, хлопали двери лифтов, детей звали с улицы домой; все это теперь было бессмысленно, бесполезно, совершенно неважно для Майи и Бояна, которые слышали лишь дыхание друг друга, наполовину проговоренные слова, полувскрики наслаждения.
Солнце взорвалось, сквозь геологические слои прошла сильная дрожь — и вскоре переполненная чаша моря перелилась через край.
Служители храма лили на ступени священное масло, толпа на улице пела гимны.
Когда они принимали душ, Майя жмурилась, наслаждаясь потоками воды, стекавшими по ее телу.
— Слушай, — сказала она вдруг, — это V — все-таки Венера.
— Ты что-то придумала?
— Вчера нашла кое-что в тех бумагах, которые ты мне скопировал.
— Что?
— Увидишь.
И, не вытеревшись до конца, перебросив полотенце через плечо, девушка пошлепала в спальню и появилась оттуда с листками.
— Смотри, — сказала она. — По каббалистической астрологии, каждый знак зодиака имеет четыре характеристики: общий знак, потом знак его духа, знак его демона и знак его положения в зодиаке.
Капли воды с ее волос падали на ксерокопированные листы и оставляли свои отпечатки среди других знаков.
— Я в этом не очень хорошо разбираюсь.
— Смотри, смотри. Взгляни сюда: знак, обозначающий демона Венеры, вот такой — и она показала на рисунки на одной из иллюстраций. Это тот клюв, который режет букву V.
— Хорошо, — сказал Боян. — Довольно убедительно. А крест?
— Почему это должен быть крест? Может, это весы. А, может, ты был прав, что эта V также голова быка. Посмотри, что написано: Согласно этой астрологии, Венера управляет домами Быка и Весов.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что это начатая, но незаконченная пентаграмма. Звезда Давида содержит, если разбить ее на составляющие, алхимические символы всех четырех элементов — огня, воды, воздуха и земли.
Боян хотел прервать ее, но она продолжала.
— Нет, нет, подожди. Венера держит в своей власти Быка и Весы, то есть землю и воздух. Не хватает огня и воды.
— Боюсь, ты выходишь за научные рамки, — сказал Боян. — Откуда, кстати, тут пентаграмма?
— Вначале пентаграмма была знаком Венеры. Здесь у нас незаконченная пентаграмма, без двух элементов. Это означает, что знак на стеле хочет сказать: мир несовершенен, если отнять одну его часть, женскую.
— О, здесь я согласен, — сказал Боян.
— Таким образом, в митраизме, который исключал женщин, все-таки существовало скрытое понимание недостатков такого мировоззрения. Незавершенная пентаграмма — несовершенная Венера. Переход к более высоким уровням посвящения был переходом к андрогинной целостности.
— Тебе будет трудно доказать это. Но сейчас я спешу — мне нужно сходить еще в несколько мест и увидеться с несколькими сумасшедшими ювелирами. Завтра мы возвращаемся в Скопье.
8.
Крепость — колоколообразный храм с бесчисленными украшениями: шарами, ракушками, головами животных. Его осаждали снаружи, одновременно он разрушался изнутри. Варвары-кочевники подбирались к роскошным воротам, толкая друг друга и поднимая оружие над головой. По стенам храма множились огромные трещины. Надо было спасаться, убегать, потому что в следующий момент, это было ясно, такой возможности не представится. Но было уже слишком поздно — крепостные валы вот-вот развалятся, стены накренились, он напрасно пытался убежать… Послышался (о, нет, нет, нет, не сейчас, отложите этот миг!), да — послышался звук, и вся постройка развалилась со звоном, как будто была сделана из стекла.
Звонил телефон. Боян вскочил с кровати и, пробежав через обломки крепости, снял трубку.
— Хассуна-Самарра, Халаф, Эль-Убейд, — говорил незнакомый человек, монотонно перечисляя слова, как будто диктуя их кому-то. Потом после небольшой паузы связь резко оборвалась.
Боян стоял с трубкой в руках, замерев, словно пытаясь своей неподвижностью компенсировать разрыв связи. В телефоне бессмысленно повторялись гудки отбоя, а Боян тупо смотрел на телефонную трубку. Потом положил ее на рычаг.
Он снова лег в кровать. Руины крепости исчезли — на полу лежал только журнал, открытый на странице с гравюрой XIX века, изображавшей работу археологической экспедиции. Варвары испарились, забрав свою добычу с собой.
Боян сел на кровати, стараясь прийти в себя. Слова, сказанные по телефону, были названиями мест, где найдены предметы праисторической культуры Месопотамии, и которые он перечислил в серии статей о разграблении археологических сокровищ, опубликованных в «Вечерних новостях». Своим звонком кто-то явно хотел что-то сказать Бояну — то ли, что он читал их, то ли, что соглашается или, скорее, не соглашается с тем, что написал Боян. Голос, который произнес эти названия, был ему незнаком — значит, это не был какой-то приятель, решивший таким образом сообщить, что читает его статейки.
Времени для того, чтобы еще раз заснуть, уже не оставалось. Боян печально посмотрел на подушку и решительно направился в ванную.
Принимая душ, он бормотал названия мест: Хассуна-Самарра, Халаф, Эль-Убейд.
— Мантра, — воскликнул Боян, глядя на себя в зеркало. — Пора найти мантру!
Когда он готовил чай, снова зазвонил телефон.
Боян, подняв трубку, произнес, желая опередить собеседника:
— Зиусудра, Месилим, Мескиагашар, Эн-Меркар, Лугальбанда.
— Правители Шумера, — сказал после недолгого замешательства женский голос в трубке. — Раннединастический период. Тебе снился экзамен по археологии Ближнего Востока?
— Майя! — сказал Боян. — Я не думал, что это ты.
— Ты что? Отвечаешь на вопросы археологического конкурса по телефону?
— Какой-то идиот разбудил меня, цитируя