Кэтрин дала согласие на то, чтобы моя жена присутствовала на нашем следующем сеансе. Кэрол была прекрасно обученным социальным работником с большим опытом работы в области психиатрии, и меня интересовало ее мнение об этих невероятных событиях. После того как я рассказал ей, что Кэтрин говорила о моем отце и нашем сыне, Адаме, она прямо загорелась желанием помочь. Мне было несложно записывать каждое слово, пока Кэтрин говорила шепотом и медленно, но Учителя говорили быстрее, и я решил записать все на пленку.
Кэтрин пришла на следующий сеанс через неделю. Ей медленно, но верно становилось лучше, страхи и тревоги ослабевали. То, что она поправлялась, было очевидным, однако я все еще не мог понять, от чего именно ей становилось лучше. Она помнила, как утонула, будучи Арондой, как ей перерезали горло, пока она была Йоханом, пала жертвой эпидемии болезни, которая передавалась через воду, пока была Луизой, и все другие ужасающие события. Ей также пришлось прожить или заново пережить бедность, голод и случаи насилия в ее семье. Все вышеперечисленное стало ежедневными переживаниями, которые тоже влияют на нашу психику. Воспоминания о прошлых жизнях внесли свой вклад в ее выздоровление. Но было вот еще что. Мог ли духовный опыт сам по себе быть целительным? Могло ли знание о том, что смерть вовсе не такова, как ее привыкли воспринимать, также способствовать выздоровлению и ослаблению страхов? Мог ли сам процесс, а не воспоминания, быть тем самым лекарством?
Психические способности Кэтрин развивались, и интуиция ее становилась все более мощной. У нее все еще оставались проблемы со Стюартом, но теперь она могла с ними справляться получше. Ее глаза сверкали, кожа мерцала. Всю неделю ей снился странный сон, но она могла припомнить лишь часть его. Ей снилось, что у нее из руки вырос красный рыбий плавник.
Быстро и легко она вошла в глубокий гипнотический транс.
„ Я вижу что-то типа утеса. Я стою на нем и смотрю вниз. Моя задача — высматривать корабли, вот чем я занимаюсь… на мне какая-то синяя одежда… какие-то синие брюки… Короткие брюки и странные ботинки… черные ботинки… они застегиваются на пряжку… ботинки с пряжками, очень забавные… Я вижу, что на горизонте нет кораблей.
Кэтрин шептала это очень тихо. Я перенес ее к следующему значительному событию в этой жизни.
„ Мы пьем эль, крепкий эль. Темно. У нас кружки с толстыми стенками, старые, их чинили не раз с помощью металлических деталей. В этом месте дурно пахнет, вокруг много людей. Очень шумно. Все вокруг галдят, ужасно шумно.
Я спросил, не называет ли кто-нибудь ее по имени.
„ Кристиан… Меня зовут Кристиан.
Она снова была мужчиной.
„ Мы просто едим какое-то мясо и пьем эль, темный и горьковатый. Они еще подсаливают его немного.
Она не смогла определить год.
„ Тут все говорят о войне, о кораблях, которые осаждают некоторые порты. Но я не могу расслышать, где именно. Если бы все помолчали, можно было бы разобрать, но все говорят, поэтому слишком шумно.
Я спросил ее, где она находится.
„ Хэмстед… Хэмстед. Это порт, морской порт в Уэльсе. Тут говорят по-английски.
Она перешла к эпизоду, когда Кристиан плыл на своем корабле.
„ Я чувствую какой-то запах… что-то горит. Ужасный запах. Паленое дерево и что-то еще. Это запах обжигает нос… Что-то вдалеке горит… Какое-то судно. У нас начинается погрузка. Мы грузим что-то с порохом.
Кэтрин заметно оживилась.
„ Какая-то штука с порохом, черная… Она пристает к рукам. Приходится быстро двигаться. На корабле развивается зеленый флаг… Флаг темный. На нем зеленые и желтые цвета и изображено что-то вроде короны с тремя точками.
Неожиданно Кэтрин скорчилась от боли и забилась в агонии.
„ А-а-а-а! Рука! Рука болит! Ее пронзило что-то металлическое, горячий металл! Он прожигает меня! О-о-о!
Тут я вспомнил фрагмент ее сна, и образ красного плавника, вросшего в ее руку, стал мне понятен. Я остановил боль, но Кэтрин все еще постанывала.
„ Металлические обломки… Наш корабль разбит… Мы в порту… огонь потушили… много людей убито… очень много. Я выжил, но рука болит… она пройдет со временем.
Я перенес ее далее во времени, позволив выбрать следующее значительное событие.
„ Вижу что-то вроде печатного дома, издательства, там что-то печатают с помощью каменных блоков и чернил. Здесь печатают и переплетают книги… Книги в кожаных обложках, страницы сшиты кожаными нитями… Я вижу красную книгу… Что-то по истории… Названия не видно; ее еще не допечатали. Книги потрясающие. У них такие гладкие обложки, все сделаны из кожи. Это удивительные книги — по ним можно учиться.
Было очевидно, что Кристиану нравятся книги, нравится к ним прикасаться, и он очень четко понимает, что с их помощью можно учиться. При этом он кажется достаточно образованным человеком.
Я переношу Кристиана дальше, к дню его смерти.
„ Я вижу мост через реку. Я уже стар… очень стар. Мне трудно ходить. Я иду через мост … на другой берег реки. Грудь сдавило, мне больно… мне очень больно, что-то давит в груди… О-о-о!
Кэтрин начинает издавать булькающие звуки, по которым ясно, что у Кристиана начался сердечный приступ на мосту. Ее дыхание становится частым и прерывистым; лицо и шея покрылись испариной. Она начала кашлять и пытаться захватить ртом немного воздуха. Я насторожился. Было ли переживание сердечного приступа из прошлой жизни опасно в настоящем? Это было уже новой областью — никто не мог дать ответ. Наконец, Кристиан умер. Кэтрин спокойно лежала на кушетке и глубоко и ровно дышала. Я с облегчением выдохнул. Кэтрин прошептала:
„ Чувствую себя свободной… свободной… Я парю в темноте… просто парю. Вокруг свет… и другие духи… другие люди…
Я спросил ее, есть ли у нее какие-либо мысли или выводы после прошедшей жизни, имея в виду ее жизнь в качестве Кристиана.
„ Мне стоило бы больше прощать, но я поступал наоборот. Я не прощал людям зла, которое они мне причиняли, а следовало бы. Я не прощал ошибок. Я все держал в себе, растил обиду годами… я вижу глаза… глаза…
«Глаза? — повторил я. — Что это за глаза?»
„ Глаза Душ-Учителей. Но я должна подождать. У меня есть кое-что, над чем стоит подумать.
В напряженной тиши прошли минуты.
«Как ты узнаешь, что они готовы?» — спросил я в нетерпении, нарушив тишину.
„ Они позовут меня!
Прошло еще несколько минут. Затем внезапно ее голова стала метаться из стороны в сторону, а голос, хриплый и твердый, обозначил перемену состояния:
„ В этом измерении много душ. Я не единственная. Мы должны быть терпеливы. Это то, чего я тоже не знала… Существует множество измерений…
Я спросил ее, была ли она тут ранее, ведь она уже много раз перевоплощалась.
„ Я была в разных местах в разное время. Каждое из них — это уровень развития сверхсознательного. Куда мы попадем — зависит от нашего развития и того, насколько мы вырастем…
Она снова замолчала. Я спросил, какие уроки она должна усвоить, чтобы стать уровнем выше. Она ответила сразу же.
„ Мы должны делиться своими знаниями с другими. У нас намного больше способностей, чем мы привыкли использовать. Некоторые из нас постигают это раньше, чем остальные. Еще мы должны осознать свои пороки перед тем, как подойдем к этой точке. Если вы их не осознаете, вы тащите их с собой в другую жизнь. Только мы сами можем спасти себя… от тех дурных привычек, которые нам свойственны в каком-либо из физических воплощений. Учителя не могут сделать этого за нас. Если вы выбираете борьбу, но вам не удается спасти себя, тогда ваши пороки перейдут с вами в другую жизнь. И только когда вы почувствуете, что достаточно сильны, чтобы справиться с внешней проблемой, тогда вы избавитесь от них и в следующей жизни.
Нам также следует понять, что мы не должны всегда приближаться к людям, у которых вибрации схожи с нашими. Конечно, это нормально, когда вас влечет к себе подобным, но это не правильно. Вы должны общаться с людьми, чьи вибрации противоположны… вашим. Это очень важно… чтобы помогать… таким людям.
Нам дана сила интуиции, мы должны ей следовать и не пытаться сопротивляться. Те, кто ей сопротивляются, подвергают себя опасности. Мы приходим сюда с разных уровней и с разными силами. Кто-то обладает большей силой, чем остальные, потому что появился из другого времени. Люди создаются разными. Но в конце концов мы придем к точке, где все будут равны.