Читать интересную книгу Свора - Андрей Молчанов

Вечер провели в унынии, проклиная живучего пьяницу и строя вероломные планы его умерщвления. Затем улеглись спать.

Ворочаясь в нежных, пахнувших тонкой парфюмерией простынях, Геннадий раздумывал, не отправить ли ему вместе с Грыжей на тот свет и проворного Костю, одновременно понимая, что и тот способен мыслить в аналогичном направлении.

Заснул под утро - в злобе, боязни и раздражении. Снились осклизлые дохлые акулы и зубастые, ползающие под ногами, как змеи, эшпады.

Из госпиталя Грыжа вернулся осунувшимся и посеревшим. Модная рубаха навыпуск как балахон болталась на его поникших плечах.

- Ну как здоровье? - участливо вопросил Геннадий возвращенного к жизни товарища.

- Вроде... путем... - недоуменно озираясь на обстановку гостиничного номера, молвил тот. Обстановку, судя по всему, Грыжа не помнил даже в общих чертах.

- А нам плели, будто ты чуть сандалеты не откинул... Базарили, что на грани клинической смерти...

- Ну, - угрюмо кивнул Грыжа.

- И... как там? - заинтересованно прищурился Геннадий.

- В госпитале? - Грыжа поморщился. - Да полная жопа! Лежи как бревно, никуда не пускают, покурить - хрен!

- Да не, я не о том... Я в смысле, как оно... там? - Геннадий многозначительно ткнул пальцем в потолок.

- А-а... - Грыжа вздохнул. - Там-то хорошо... Там - наша Родина...

- Печень как? Нормально? - осторожно спросил Константин.

- Работает как часы. На семнадцати камнях! - злобно ответил Грыжа и рассмеялся долго и хрипло.

- Ну вот, а мы как раз по сто грамм собрались... - сокрушенно молвил Геннадий. - За твое, так сказать, выздоровление...

- И чего? - удивился Грыжа. - Кто мешает?

- Ну ты-то ведь бутсы на гвоздь повесил... Неудобняк вроде...

- Ну, грамм пятьдесят за выздоровление и мне не грех... - после некоторого раздумья произнес Грыжа и перекрестился боязливо. - Хоть доктор и стращал, что водка - мой смертный враг...

- Ну, врагов ты никогда не боялся! - польстил Геннадий.

- Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве, - самым серьезным тоном заявил Константин, подвигая товарищу наполненный стакан.

Напряженно на стакан глядя, Грыжа поделился сокровенным:

- Вот что нехорошо в употреблении водки с утра, так это - трудно будет провести день разнообразно...

- Не по-лысому день проведем, обещаю! - оптимистически заверил его Геннадий, нарезая ломтями ананас. - Тачку мы взяли в аренду, так что прокатимся по ландшафтам... Ананасиком-то закусывай... Тут еще фрукты какие-то непонятные - помесь картошки с клубникой, тропические. видать, у меня от них оскомина вчера вылезла. Но надо воспользоваться, недаром ведь сюда перлись...

- В музей вина, кстати, заедем, - глубокомысленно заявил Константин.

- А чего там?.. - удивленно спросил Грыжа.

- Ну, показывают, как продукт в бочки наливают, какие вообще сорта...

- Пробовать дают?

- Говорят - хоть залейся...

- Это дело!

- Еще бы...

Допив бутылку, отправились на экскурсию.

Геннадий, полагавший, что, как только капля алкоголя попадет в организм Грыжи, остановиться в пьянке тот уже не сможет, в коварном своем расчете не ошибся: в музее местных вин Грыжа, проявивший себя неутомимым дегустатором, купил ящик мадеры для повседневного потребления, а в качестве памятного сувенира приобрел бутылку коллекционного "Верделло" 1870 года, покрытую войлочным слоем пыли. Согласно традиции, бутылку вместе с пылью упаковали в резной деревянный сундучок.

Старания служащих музея, бережно и искусно завернувших старинный сосуд в нежный бумажный кокон, увы, оказались напрасны: после прогулки по музейным окрестностям, похожим то ли на оранжерею, то ли на цветочный магазин, где экзотические фуксии, орхидеи, амариллисы и гортензии произрастали в естественном состоянии, подобно российским елкам-палкам, Грыжа, распотрошив сундучок и выбросив его в канаву, уселся под цветущим кустом, произнеся буквально следующее:

- Хрена ли тяжести на себе таскать? Кому эти сувениры сдались? Люське их дарить? Обойдется! Вообще... жить надо, а не кроить повсеместно! Понял, Гена? Не, ты не понял, ты, сука, жмот... - С этими словами Грыжа раскупорил пыльную бутылку сувенирным музейным штопором и в один присест выдул ее из горлышка. Сплюнув, высказался: - Компот, бляха-муха! А стоит - как цистерна спирта! И за что бабки стригут? Вот тебе и Мадейра... Остров мародеров, мать их!..

Экскурсия продолжилась. Следующим ее этапом по предложению Константина стало посещение высокогорного леса.

Взятая в аренду машинка шустро ринулась по серпантину, огибающему горные склоны.

Грыжу окончательно развезло. То он брался за исполнение тюремно-лирических арий, то предавался пространным философским рассуждениям о бренности земного существования и о никчемности устремления к дензнакам, попутно упрекая в данной приверженности угрюмо поглядывающих на него коллег, то просил остановить машину, дабы совершить физиологические отправления... Данная просьба звучала настойчивым лейтмотивом в его бессвязном монологе, однако остановка на горной дороге исключалась, и сидевший за рулем Геннадий сильно нервничал, полагая, что товарищ не дотерпит, причинив тем самым моральный урон находящимся в машине и материальный урон арендной конторе, который, впрочем, рикошетом отразится опять-таки на нем и Константине.

Однако обошлось. Остановившись на пустынной площадке, располагавшейся между пропастью и небольшим обрывчиком, за которым поднимался колючий кустарник, он открыл дверцу стонавшему от натуги Грыже, выпустив страдальца из салона.

Покачиваясь, Грыжа встал на краю обрывчика, принявшись справлять нужду. Его способности к сохранению равновесия явно противостояла дугообразная и довольно-таки весомая струя, в результате перетянувшая ослабевшее туловище на свою сторону, и, следуя траектории струи, Грыжа совершил перемещение с края обрыва в его низину, заканчивавшуюся топкой канавой.

- Унесенный ветром... - сентиментально молвил Константин, глядя на облачко пыли, оседавшее над пустынной кромкой.

Геннадий издал нервный смешок.

Далее начались работы по извлечению нетрезво матерившегося, перемазанного липкой грязью Грыжи из канавы. В результате Константин подвернул себе лодыжку, Геннадий поранил руку об острый камень, а Грыжа, как ни в чем не бывало завалившись в измазанных шортах на заднее сиденье автомобиля, принялся раскупоривать очередную бутылку.

Экскурсия продолжилась.

Достигли леса, тропинкой прошли на поляну, плюхнулись на густую тонкую травку, сквозь которую пробивались россыпи крохотных розовеньких маргариток.

Долгая прогулка и резкая смена микроклиматов - влажных и душных тропиков на прохладное высокогорье - произвели на самочувствие Грыжи впечатление категорически отрицательное.

Мутно озирая высившиеся над его головой тридцатиметровые деревья с замшелыми стволами, он, еле ворочая языком, прошептал:

- Ребята... Чего-то с сердцем... Не могу... Давайте назад...

В голосе его, слабеющем с каждым произнесенным словом, в жалкой, заискивающей интонации, в том страхе смерти, что властно преодолел дешевенькую и грубоватую браваду насмешки над ней, Геннадий вдруг пронзительно и опаленно почувствовал какую-то иную, тщательно скрываемую под спудом хамства и презрительной жестокости суть того, кто именовался Грыжей... Суть изначальную, человеческую, доверчиво-детскую, знавшую о расплате, о вечности, о сострадании и любви...

Но пораженное постижение этой сути, жившей и в глубине его, Геннадия, что ныне отозвалась на зов чужого гибельного страха, это постижение прервал и развеял деловитый голос Константина:

- Э, Грыжа... Ты вот чего... Ну-ка, встань. И парочку приседаний давай... Все мигом пройдет. Надо, чтобы алкоголь выветрился, понял? - Он попытался поднять грузное тело под мышки, но руки Грыжи безвольно упали вдоль тела, а голова завалилась на грудь. - Х-ха, пульса нет... - задумчиво ощерившись, произнес Костя. Подумав, добавил: - Чем живой человек отличается от мертвого? Температурой и работоспособностью. С работоспособностью - дело ясное, температура тоже вроде падает... - Оттянув веко бездыханного товарища, вгляделся в зрачок. Произнес с притворной горестью: - Ну все... Зенки по семь копеек... Пьяница - добыча дьявола...

- Он умер? - дрогнувшим голосом вопросил Геннадий.

- Еще как! - глубокомысленно подтвердил Константин.

- И... чего делать будем?

- "Чего-чего"!.. - раздраженно отозвался Костя, снимая с покойного золотую цепь. - Дуй в гостиницу, вызывай "скорую" и ментов. Заодно наличность у него конфискуй и перстень, он на телевизоре...

- Давай сначала лопатник его раздербаним, там штукарь зелени, не меньше... - возобладали в Геннадии практичность и одновременно недоверие к шустрому и алчному компаньону.

- Да все поровну поделим, по-братски, чего ты, в натуре... - возмутился Константин, доставая из заднего кармана шорт бумажник Грыжи. - Я тебе крыса какая, что ли?..