Мерриуэдер наверняка пойдет ему навстречу. Он лучше других знает, что рассказ Друри о смерти того офицера – ложь. Его дипломатическая карьера может серьезно пострадать, если станет известно, что он допустил несдержанность, находясь в подпитии. Он кровно заинтересован в том, чтобы мисс Блэр убрала из рукописи компрометирующие его разделы.
Не прошло и часа, как Эллиот обнаружил, что все не так просто, как ему казалось. Клерк в британском консульстве, располагавшемся в палаццо Калабритто, сообщил ему, что Мерриуэдер отбыл по делам на Кипр и вернется не раньше чем через две недели.
Вернувшись в гостиницу, Эллиот внес некоторые изменения в свои планы. Ближе к вечеру, когда в воздухе повеяло прохладой, он в наемном экипаже отправился в Испанский квартал, чтобы нанести визит Федре Блэр.
В ее голубых глазах сверкнуло пламя, когда она увидела его на пороге.
– Что вам еще понадобилось, лорд Эллиот?
– Вы говорили, что хотели бы прогуляться вечером по берегу залива. Я здесь, чтобы сопровождать вас.
Федра, поколебавшись, согласилась:
– Ладно, давайте пройдемся.
Она шагнула вперед, ожидая, что он посторонится.
– Вы забыли надеть шляпу, мисс Блэр. Солнце еще не село, и ваш прекрасный цвет лица может оказаться в опасности. Уверен, вам не хочется, чтобы ваш нос покрылся веснушками, пусть даже очаровательными.
Рука Федры взлетела к носу. На мгновение женское тщеславие взяло верх над демонстративным безразличием к подобным пустякам.
– Вы весьма искусно сочетаете неискренние комплименты с язвительными замечаниями, сэр.
– Комплименты не были неискренними. Веснушки выглядят очень мило, но вам лучше не выходить из дома с непокрытой головой. Я подожду, пока вы наденете шляпу. Надеюсь, она у вас есть?
– Разумеется. – Раздосадованная, Федра повернулась на каблуках и направилась в спальню. – Только не ходите за мной, пожалуйста.
– Не в моих правилах входить в женскую спальню дважды в день. Это может быть неправильно понято, как, скажем, четыре танца на одном балу.
– Я всегда правильно понимаю мужчин, лорд Эллиот. Все их мысли как на ладони.
Эллиот допускал, что это именно так. В Федре Блэр чувствовалась некая искушенность, а распущенные волосы придавали ей вид женщины, готовой к полуденным удовольствиям. Утром, когда они стояли у кровати, она сразу догадалась, куда устремились его мысли.
Однако это не вызвало у нее ни шока, ни смущения, ни негодования. Она беззастенчиво наблюдала за ним, пока им обоих посещали эротические фантазии. Достаточно было взглянуть на ее лицо, чтобы понять, о чем она думает.
Никогда прежде Эллиот не испытывал ничего подобного. Она умудрилась возбудить и отвергнуть его без единого слова. «Да, нас влечет друг к другу, – было написано на ее лице. – Но между нами ничего не будет. Ни сейчас, а возможно, и вообще никогда. Это как я решу». Она должна знать, что подобное поведение способно пробудить в мужчине дьявола.
Федра вернулась с соломенной шляпкой на голове, которая оказалась куда красивее, чем он ожидал. Полуопущенные поля украшали белые и голубые цветы, подчеркивая синеву ее глаз и прекрасный цвет лица. Длинные распущенные волосы, отсутствие косметики и крохотные веснушки придавали ей свежий, сельский вид.
Вот только одежда портила впечатление. Свободный балахон из воздушной черной ткани делал бы ее совсем бесформенной, если бы не пояс на талии.
Тем не менее, это платье наводило на размышления, о которых Федра, скорее всего не подозревала. Во-первых, оно красноречиво свидетельствовало о том, что у нее нет горничной, которая помогала бы ей одеваться. Во-вторых, она не носила корсета, и ничем не стесненные формы вырисовывались под тканью, давая пищу воображению. У нее была высокая грудь, округлые бедра и тонкая талия. И чтобы все это обнажилось, достаточно было расстегнуть несколько крючков.
– Это дело рук Алексии, – сообщила она, заметив его восхищение шляпкой. – Она не оставляет надежды перевоспитать меня. Что же касается моего платья, которое вы столь критически разглядываете, я не намерена переодеваться. Никто не заставляет вас появляться на публике с немодно одетой женщиной.
– Мне начинает нравиться ваше платье. Я настаиваю, чтобы вы прикрыли волосы, но не требую, чтобы вы отказались от всех символов, которыми вы бросаете вызов миру.
Федра вздернула подбородок и выплыла из комнаты.
– Будь вы мудрее, вы бы ничего не требовали.
Шум, гомон, перья на шляпках, яркие зонтики. Вызывающая роскошь, ужасающая бедность и блеск оружия.
Лондонский променад казался бледной копией того, что творилось по вечерам в странах с более теплым климатом. Набережную Неаполитанского залива заполнили горожане. Аристократы в модных одеждах прогуливались живописными группами среди жавшейся к воде бедноты и солидных торговцев, явившихся с женами и детьми.
Этот вечерний час, когда все жители высыпали наружу, играл важную роль в жизни города как место, где могли показаться девицы, достигшие брачного возраста. Их юная смуглая красота сияла между серьезными лицами родителей, которые критически оценивали каждого мужчину, взглянувшего на их чадо дважды.
В этой красочной толпе Федра не настолько бросалась в глаза, как можно было ожидать. Шляпа придавала ей вполне презентабельный вид, правда, распущенные волосы привлекали внимание. Эллиот представил себе, какое она произвела впечатление, появившись здесь впервые в одиночестве, с рыжими локонами, пламенеющими на фоне черных складок платья. Лондон, надо полагать, был более терпим к ее эксцентричному виду.
– Вы поговорили с мистером Мерриуэдером?
Это были первые слова, которые она произнесла, с тех пор как они вышли из гостиницы. Эллиот не стал завязывать разговор, когда они ехали в карете. Его вполне устраивало молчание. Собственно, он любил проводить время, имея в качестве собеседника лишь собственные мысли. Он любил общество, но до определенной степени и при условии, что сможет отдохнуть в тишине от шума и разговоров.
– Он отбыл по делам и вернется не раньше чем через две недели.
А может, она уже знает об этом? Вряд ли цель ее приезда сюда так уж невинна. Если она хотела увидеть руины, могла бы выбрать другое время. Отправиться в путешествие в разгар итальянского лета, когда издательство находится в сложном положении, ее деловой партнер болен, а мемуары ждут издания… Наверняка этот неуловимый Мерриуэдер был одной из причин ее появления здесь.
– Надеюсь, вы не думаете, что я отложу свой отъезд в Помпеи до его возвращения?
– Я решил, что мы посетим руины, пока его нет в Неаполе.
Судя по облегчению, отразившемуся на лице Федры, это ее устроило. Возможно, она действительно приехала сюда как туристка.