Читать интересную книгу На закате волшебства - Хью Лофтинг

— Откройте! Откройте, я говорю! Долго вы еще будете держать нас тут?

Жиль выдернул подпорку, и за распахнувшейся дверью следом ворвались дождь с ветром.

А за ними вырос высокий темный человек. Струи дождя стекали с полей его шляпы, со складок плаща, спадавшего с плеч, и расшитых перчаток. По всему, это был знатный господин. Человек, едва взглянув на брата и сестру, шагнул мимо них в помещение, а близнецы остались вглядываться в темень за дверью.

Там они теперь могли смутно различить и других людей. Раздавались команды. Затем они увидели карету — очень большую и красивую, и запряженных в нее двух угольно-черных лошадей. Отблески света играли на их лоснящихся, мокрых от дождя спинах. Кучер слез со скамьи-козел, лошадей выпрягли и повели в стойла. А вокруг все свистело, шипело, лило и брызгало.

Наконец дверца кареты открылась, и из нее спустилась женщина с маленьким саквояжем. Не обращая внимания на непогоду, она уважительно встала сбоку экипажа, как бы ожидая еще кого-то.

И вот из кареты спустилась ослепительной красы леди. Опираясь на руку поджидавшей ее женщины, она направилась в дом. По пути к ней почтительно подошли двое и что-то сказали. Энни услышала, как они обращались к даме: «Ваше Величество» и «Моя Госпожа».

На крыльце она смахнула капли с накидки и обратилась к Жилю:

— Я ужасно рада, что наконец попала под крышу. Какая ужасная погода! Вы владелец «Золотого Колпака»?

Жиль бессмысленно посмотрел на фартук сестры и затем на свой. Дама, не дождавшись ответа, повернулась к Энни:

— А вы, конечно, хозяйка. Вот это моя служанка Маргарет. Пожалуйста, проведите нас в мою комнату. Я устала от поездки и хочу передохнуть до ужина.

Жиль посмотрел на сестру и прошептал, бледнея:

— Ужин.

Энни также подняла растерянные глаза на брата и выдохнула:

— Ужин.

— Пожалуйста, поторопитесь, — сказала дама Энни, — и пропустите меня. Лакеи помогут с дровами, — бросила она через плечо уже Жилю, направляясь к лестнице.

Бедная Энни! Она шла впереди со свечой в руке и чехардой мыслей в голове. На каждой ступеньке она говорила себе: «Какая ужасная комната! С разломанной кроватью! Выбитыми стеклами! Щелями в полу! Обвалившейся штукатуркой! Какое неподходящее место для сна такой Леди! О Боже! Что я делаю!»

Но Энни продолжала взбираться по лестнице, как будто была обречена и не имела сил повернуться и объявить идущей позади даме, какое ужасное место ее ждет.

И тут она увидела отсветы огня, как ей показалось, другого, а не от свечи в руке. Достигнув комнаты, она поняла, что не ошиблась. Там был свет, много света, и он сиял из открытой двери спальни. Энни заглянула внутрь и обомлела. Ей пришлось прикрыть рот ладошкой, чтобы не вскрикнуть.

Спальня была ярко освещена множеством свечей. Развалившаяся кровать твердо стояла на всех четырех ножках и была застелена ослепительно белыми простынями, кружевным покрывалом и расшитыми подушками. Исчезла пыль и куски штукатурки, щели и трещины в стенах и полу. Окна были помыты и все выбитые стекла вставлены. За каминной решеткой жарко полыхало пламя. Энни открыла рот, не в силах ничего произнести.

— Действительно, прелестное место, — приветливо отметила Леди за спиной у девочки. — Я также приятно удивлена, что вы оказались способны хорошо меня встретить. Да, я действительно очень обрадована и удивлена.

— Я также, Ваше Величество, — пролепетала Энни, обретя наконец возможность двигать языком.

И она ринулась вниз искать Жиля.

12. Ужин в «Золотом Колпаке»

Внизу Энни нашла много удивительного. Она влетела в обеденный зал, вся переполненная новостями. Но опять замерла от изумления. Было отчего. Комната здесь также была освещена свечами, горевшими в канделябре, а в большом камине весело полыхал огонь. Сломанный стол был целехонек, чист и занимал середину комнаты. Он был уставлен посудой к ужину, а также корзинами с фруктами, бокалами, кубками и бутылями вина. Мистер Жиль, владелец «Золотого Колпака», сновал взад и вперед с окороками, индейками, выпечкой, колбасами и многим другим, доставляя это из кухни как заправский фокусник. Два или три богато одетых джентльмена обсыхали перед огнем.

Жиль не имел времени для общения с сестрой, и ей пришлось метаться за ним из комнаты в кухню и обратно, чтобы вытянуть из брата хоть словечко. При этом Энни обнаружила кучера и четверку слуг, поглощавших за широким столом хлеб с сыром и прихлебывающих из оловянных кружек эль.

— Что же это такое, Жиль? — прошептала девочка, когда брат наклонился, чтобы поправить угли в очаге. — Что же это? Кто эти люди? Откуда взялась еда?

— Откуда я знаю, — отмахнулся юный хозяин «Колпака», — должно быть сама приготовилась. А что до людей, то почему ты спрашиваешь меня? Это, наверное, те гости, кого ты хотела. Может, ты сидела на камне, исполняющем желания, и думала о них, сама того не замечая. Так или иначе, они здесь, и нам надо их обслужить. Возьми-ка лучше этот нож да разрежь каравай на тонкие ломтики, но только не оттяпан себе глупые пальцы.

Позже Энни не раз обсуждала с братом, почему гости не обратили внимания на возраст и рост хозяев гостиницы. Правда, они вообще говорили очень мало. Но, может, это от усталости после путешествия, а усталый человек, как известно, не склонен к лишним разговорам.

Ужин имел огромный успех. Слуги, уже закусившие к тому времени на кухне, помогали Жилю и Энни завершить сервировку стола. Когда все кончилось, ослепительная Леди снова выразила свою благодарность хозяину и хозяйке за прекрасное обслуживание и необыкновенно вкусный стол. После этого она удалилась в свою комнату. Потихоньку разбрелась на боковую и остальная компания. Слуги отправились на сеновал в конюшне, а джентльмены заняли другие спальни.

Впервые за долгое время близнецы остались наедине. Они устало опустились в кресла по бокам камина. Первой заговорила Энни:

— Ну и как? С тобой случалось что-нибудь подобное?

— Что ты! — откликнулся Жиль.

Дети были переполнены тысячей вопросов. Но каждый из них знал, что другой не сможет ответить. Поэтому теперь они сидели молча, развалившись в глубоких креслах и уставившись на огонь.

Такое навевает дрему. А стряхнув сон, они обнаружили, что сидят на полу, напротив друг друга, и порядком продрогшие. В камине не было и следов огня. В разбитые окна задувал ветер. На сломанном столе лежала пыль, а с грязных стен свешивалась паутина.

Уже светало.

— Жиль, Жиль! — вскричала тревожно Энни. — Скажи, мне грезилось все? И прошлой ночью за этим столом никто не пировал?

— Пировал, — ответил брат. — Была компания знатных людей и…

— И очень красивая благородная Дама, — подхватила Энни, подпрыгнув. — Она еще взяла с собой в спальню служанку и спала наверху в постели с прекрасным кружевным бельем. Почему…

Не договорив, дети понеслись наверх.

У открытой двери большой спальни они замерли, вытянув шеи. Они должны были увидеть знатную Леди и ее служанку. Но их встретила кровать на сломанных ножках. Пол был покрыт пылью. Все выглядело так, как видели дети в первый раз, обследуя постоялый двор.

Жиль схватил сестру за плечо.

— Кони! — вскричал он. — Они-то, надеюсь, не исчезли?

Последовало бешенное бегство вниз по лестнице. Затем стремительный рывок через двор. И тут дети увидели, что большие ворота конюшни широко распахнуты.

Единственное живое существо, увиденное ими, оказалось большим черным котом, который вышел встретить брата с сестрой, поблескивая шерстью в неярком утреннем свете.

Молча дети повернули в дом. Но не успев войти, Жиль почувствовал, что Раковина в кармане опять жжет. Он достал ее и вслушался.

— Это мама и папа, — передал он Энни. — Они просто вне себя, что нас не было всю ночь. Я слышу, мама кричит, что у нее разрывается сердце, а папа ходит по комнате взад-вперед. А сейчас они опять заговорили тихо.

Жиль помолчал. Но вот он схватился за голову:

— О Господи! Это ужасно! Папа думает, нас похитила Агнесса. Ведьма Шрагга, как они ее зовут, ворующая детей и тому подобное. Кто-то видел, как она шла с нами в тот день, когда мы побывали на берегу моря. Папа идет к мэру, чтобы тот ее арестовал. Живо! У нас нет времени. Надо опередить отца.

Вместе они выбежали из обеденного зала. Но у двери Энни придержала брата за рукав и обернулась.

— Какое-то наваждение, — сказала она на лестнице, переводя дух. — Вот там они сидели прошлой ночью вокруг стола, уставленного всякой вкуснотой. А сейчас, утром, все и всё, что было, исчезло. Это не могло нам почудиться, ведь мы оба видели это, не так ли? А двое людей, как известно, не могут придумать абсолютно одинаковые видения.

— Если кто-то не внушил им одно и то же видение, в чем я сомневаюсь, — ответил Жиль.