Стражники патрулировали улицы группами по шесть — восемь человек, и одно только их присутствие наводило порядок в самых запущенных районах.
Не многие удостаивали вторым взглядом необычную пару, огибающую границу Рейкспорта. Соленый морской запах щекотал ноздри Каллада. Ему отнюдь не хотелось привыкать к виду огромных водных просторов. Это же неестественно. Трудно представить, что людям действительно нравится, когда мир под ними постоянно кренится и раскачивается. Дварф тряхнул головой. Конечно, океаны тоже на что-то годятся, этого отрицать нельзя, но, будь у него выбор, он предпочел бы, чтобы между ним и водой всегда находилось несколько гор. В гавань прибывали корабли, привозили самое необходимое, но даже с этим притоком пищи город медленно умирал от голода. Пройдут годы, прежде чем все вернется к норме. Армия нежити фон Карштайна превратила здешние земли в гиблую пустыню. Зомби оставили за собой хворь и распад. Телята и ягнята рождались мертвыми, сыры скисали, зерно гнило на корню. Мертвецы для земли оказались страшнее чумы. Суеверные винили мертвых; здравомыслящие проклинали живых за ошибки и неудачи, хотя и знали, что распределять вину бессмысленно. Это никого не накормит.
Каллад и Сэмми остановились на причале, наблюдая, как начальник порта руководил разгрузкой шести огромных судов. Члены экипажей сражались с канатами и линями, выволакивая из трюма ящики, ловко карабкались вверх и спускались вниз по снастям, свисающим с нок-реи, и опасно раскачивались на такелаже. Они сновали, как муравьи, — каждый занят своим делом, каждый озабочен общей целью, и все же каждый абсолютно не зависит от другого. Их действия приводили в восхищение. И действительно, Каллад и Сэмми не были единственными заинтересованными зеваками. Вокруг собирались люди, любопытствуя, что привезли корабли, и, естественно, страстно желая, чтобы груз оказался съедобным.
Один из моряков кинул начальнику небольшой оранжевый шарик размером со сжатый кулак. Тот озадаченно взглянул на незнакомый предмет:
— И что мне с этим делать?
— Есть, а ты что думал?
Начальник пожал плечами, вонзил зубы в рыжий плод и тут же выплюнул кожуру вперемешку с мякотью.
— Гадость какая! — Начальник порта промокнул губы и принялся тереть язык, словно пытаясь избавиться от привкуса. — И как только такое едят? Я скорее предпочту голодать.
— Да не так же! Сними кожуру и кусай фрукт. Вкусно ведь, — объяснил матрос, показывая жестами, как нужно обдирать толстую оранжевую корку.
Начальник порта колебался. Заметив околачивающихся на причале Сэмми и Каллада, он швырнул апельсин мальчишке. Паренек подпрыгнул и поймал плод.
— Что надо сказать? — напомнил Каллад.
— Спасибо, сэр! — крикнул Сэмми.
Его пальцы были уже мокры от сока — так глубоко он запустил их в податливую мякоть. Моряк рассмеялся и отсалютовал Сэмми:
— Сними всю кожуру, парень, и разбери апельсин на дольки. Ты такого никогда не пробовал.
— С этим я спорить не стану, — буркнул начальник порта, криво улыбаясь, — но дерьма я тоже не едал, и хотя мухи жрут его за милую душу, это еще не значит, что навоз большой деликатес, если вы меня понимаете.
А Сэмми уже постанывал от удовольствия, набивая рот дольками апельсина и слизывая с пальцев сок.
— Хорошо, — пробубнил он, энергично жуя. — Вкусно.
— Я же говорил! — развеселился матрос.
— Верю тебе на слово, сынок, — с сомнением бросил начальник. — Но мне дайте лучше сладкий овсяный пирожок, сочащийся медом, и кружечку подогретого эля с горчинкой — и не найдете человека счастливей.
— Правда вкусно, — повторил Сэмми, засовывая еще две дольки в и без того уже полный рот.
Каллад благодарно кивнул моряку и начальнику порта. Приятно видеть снова приходящие в Рейкспорт корабли. Даже пара недель без них превратила доки в город призраков. Корабли же обещали возврат хоть к какому-то подобию обычного состояния, а люди в этом нуждались. Несколько экзотических фруктов погоды, конечно, не сделают, но с моральным состоянием они способны сотворить чудо. Капитан этого корабля — хитрец, поскольку понимает, что роскошь порой ценится выше предметов первой необходимости, которых скоро станет вдоволь.
Сэмми Крауз, например, запомнит этот первый в своей жизни апельсин. Трудно представить, что нечто простейшее, вроде кусочка фрукта, сделало сегодняшний день необыкновенным для этого мальчика, но ведь так оно и есть. Удивительный день продержит его на плаву в десять раз дольше, чем продержала бы миска каши. Все дело в надежде.
Конечно, корабли привезут не только продовольствие, они привезут матросов, а матросы — деньги и здоровую тягу к похоти, удовлетворить которую местные заведения сочтут за счастье. После долгого плавания моряк и его монеты расстаются легко, а в Рейкспорте предостаточно местечек, где могут выполнить любое мыслимое желание матроса на берегу. Это взаимно-паразитические взаимоотношения — моряки приходят в кабаки, отягощенные накопленным разочарованием, нуждаясь в девочках, выпивке и азартных играх, чтобы выбросить на ветер свои кровью и потом заработанные деньги, а городу в не меньшей мере нужны матросы с их пьяными желаниями.
Сэмми облизывал губы и пальцы всю дорогу до собора сигмаритов. Ведущие на храмовую землю ворота стояли закрытыми, и это отчего-то встревожило Каллада больше, чем очереди за бесплатной пищей и ростовщики. Двери к Сигмару должны быть открыты всегда, так, по крайней мере, полагалось. Дварф принялся стучать в покоробленную железную створку и колотил до тех пор, пока на зов не явился алтарник.
— Кажется, мир изменился к худшему, — сказал Каллад. — Когда Дом Сигмара запирается изнутри, точно тюрьма на закате, дела явно находятся в плачевном состоянии.
— Воистину, — спокойно ответил молодой служитель, — мир изменился, господин дварф. Такова его природа Неизменность — это застой. А застой — смерть. Перемены — единственный способ выжить. Ну, чем мы можем помочь вам?
— Мы пришли отдать долг уважения жрецу, павшему, защищая этот город.
Молодой человек задумчиво кивнул:
— Рад буду проводить того, кто представляет народ дварфов, к месту упокоения верховного теогониста Вильгельма Третьего. Твой визит делает нам честь. Однако, возможно, будет лучше, если твой спутник подождет снаружи. Едва ли малышу интересна могила старика.
— Да, но, возможно, будет лучше, если паренек тоже поблагодарит этого человека. В конце концов, именно ради таких мальчишек, как Сэмми, ваш жрец и отдал свою жизнь, разве не так?
— Воистину, — с легким кивком согласился молодой служка. — Что ж, добро пожаловать вам обоим. Нужно ли вам что-нибудь еще?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});