войнам волшебников за десять тысяч лет и более до этого... и когда мы закончили, во всем мире было четыре белых волшебника. Всего четверо, и двое из них стали сумасшедшими....
Его лицо исказила древняя боль, когда его пылающие глаза впились в рыжеволосого мужчину, как предзнаменования.
- Контовар был уничтожен, - сказал он все так же тихо, - но погиб только его труп. Все, что когда-либо делало его Контоваром, Контоваром, который Оттовар и Гвинита отрезали от тьмы и вывели к свету, уже умерло. Огонь поглотил Трон Грифона. Трофроланта, город Оттовара и Гвиниты, лежала в руинах, Темные Лорды одержали победу, и они были готовы преследовать беженцев даже здесь, даже в Норфрессе, чтобы завершить победу Богов Тьмы. Единственной надеждой тех, кто бежал, было то, что мы ослабим победителей, потому что у нас не было сил убить их, хотя мы и делали все, что могли. - Он невесело рассмеялся. - О, да, мы, конечно, сделали все, что могли! Но мы не могли убить их всех. Только сами боги знают, скольких из их рабов мы убили, или сколько младших волшебников погибло, но слишком многие из архимагов выжили. После этого они назвали Контовар Хакроманти - Могила Зла, - но даже могила на самом деле не вечна, и зло не было мертвым. Оно только спало, и этот сон был беспокойным.
Он замолчал, снова уставившись в огонь, и рыжеволосый мужчина попытался осознать невозможность, которую олицетворял старик. Почему-то он не мог усомниться в словах своего странного, убого-величественного спутника, и все же это было нелепо. Второму самому легендарному волшебнику в истории не следовало находиться на кухне таверны! И все же... и все же...
Он наблюдал за крошечными искорками дикого огня, зависшими перед пылающими глазами волшебника, и знал, что услышал правду. И это ужаснуло его до мозга костей, ибо какое мыслимое дело у него было с человеком, который принес смерть на целый континент? И тут ему в голову пришла еще худшая мысль. Если Венсит из Рума сам нуждался в его услугах, мог ли он даже надеяться отказаться?
- А теперь, - Венсит встряхнулся, очнувшись от угрюмого разглядывания пламени, - я последний белый волшебник Контовара - пусть мои друзья вспоминают меня с нежностью в залах Исварии! Боги знают, что я причинил им достаточно горя, когда они были живы! - Он улыбнулся воспоминаниям, затем нахмурился. - Но если их задачи закончены, то мои - нет, и мне нужна твоя помощь. Я сказал, что ты был важной частью головоломки, но это не совсем точно. Или, скорее, это недостаточно конкретно, потому что правда в том, что ты - ключевая фигура. Я бы даже сказал, ключевая часть.
- Но... - рыжеволосый мужчина резко сглотнул. - Я все еще не понимаю, - продолжал он, его голос был намного тише, почти жалобным, его гнев сменился замешательством. - Ты Венсит из Рума! Каждый школьник знает легенды о тебе, о том, чего ты достиг. Я тебе не нужен!
- Венсит из Рума - это мое имя, а не то, кто я есть, - сказал Венсит. - По крайней мере, не обязательно. Я многое значу для многих людей - и в этот момент для тебя я гораздо важнее, чем просто создатель легенд. - Он фыркнул в насмешке над самим собой. - И создание легенд - это не все, о чем говорят, мой друг! Легенды - это неудобные вещи. Обычно их творят люди, которые всем сердцем желают оказаться где-нибудь в другом месте, и любой здравомыслящий человек избегает их, как чумы. Но это к делу не относится, потому что кем бы я ни был для других людей, для тебя я единственный человек, который знает, как ты вписываешься в борьбу волшебников. Я знаю путь через нее, хотя честность заставляет меня предупредить тебя, что легких дорог не бывает, и путешествие со мной не будет приятным. О, у этого могут быть свои моменты, но ты будешь проклинать меня так же часто, как и благодарить. - Он внезапно ухмыльнулся. - Базел мог бы сказать тебе, что я не самый легкий спутник в походе даже при самых лучших условиях, но ты полон решимости отправиться в путешествие, несмотря ни на что. К сожалению, если ты покинешь эту таверну без меня, это почти наверняка будет очень короткое путешествие. Если уж на то пошло, честность вынуждает меня признать, что, боюсь, шансы на выживание невелики, что бы ты ни делал. Единственная абсолютная уверенность, которую я могу тебе дать, - это то, что без меня ты не выживешь; в остальном результаты все еще... должны определиться.
Рыжеволосый мужчина моргнул, но его зеленые глаза утратили блеск шока. Он рассеянно потер свою покрытую шрамами грудь, обдумывая слова Венсита. Затем он удивил самого себя, внезапно улыбнувшись.
- Ну, ты откровенен - в некоторых вещах - для волшебника, - усмехнулся он. - По сути, я проклят, если доверюсь тебе, и обречен, если не доверюсь!
- Не самый приятный выбор, - признал Венсит. Он выудил помятую трубку и набил ее, его горящие глаза непроницаемо смотрели на молодого человека. Затем он сунул щепку в огонь и от нее осторожно раскурил трубку.
- Если ты не можешь сказать мне, кто я такой, - сказал рыжеволосый мужчина странно полным достоинства голосом, - ты можешь хотя бы сказать мне, что я должен делать?
- Не совсем. - Венсит выпустил синий дым на вощеные сыры, свисающие с кухонных балок, но в его голосе звучало сострадание. - Я могу только повторить то, что сказал раньше. Ты боец, а бойцы всегда полезны. Но ты также гораздо больше этого - по крайней мере, потенциально - и внутри тебя есть вещи, которые я не смею тревожить. Вещи, которые могут сделать тебя неисчислимо важным.
Гвинна принесла две кружки горячего чая, и рыжеволосый мужчина поблагодарил ее и вдохнул пар, благодарный за то, что его прервали, пока он пытался разобраться со словами волшебника и своей искалеченной памятью. Он не мог поверить, что внутри него было скрыто что-то особенное, но, имея в прошлом только пустоту, он также не мог опровергнуть заявления Венсита.
Он наблюдал, как персонаж мрачной легенды торжественно извлекает серебряный свисток из одного из хохлатых ушей Гвинны, и улыбнулся, когда девушка восторженно захлопала в ладоши. Она крепко обняла волшебника за шею, что-то прошептав ему на ухо, прежде чем взять свое новое сокровище,