Читать интересную книгу Огненный шар. Книга 2 - Геннадий Эсса

– Теперь веришь?

– Кажется, да. Вот ты мне скажи, долго ли еще будет эта война? Ты же все знаешь.

– Долго, до сорок пятого года. А эта блокада Ленинграда – самое страшное, что будет в этой войне с нашим городом.

– Выстоим?

– Будет очень трудно, но выстоим, ценой больших потерь.

– Ты здесь один? Где твои друзья? Забыл, как их зовут.

– Лиза, Ник, Ин. Вспомнил?

– Да, да… Именно так. Значит, это на самом деле ты. – Кузьминов подошел к Жану, и они обнялись. – Вот это да! Вот это встреча!

Радости его не было предела.

– Мне надо найти моих друзей. Скорее всего, они где-то в городе. Я помню один адресок на Малой Морской, но вряд ли кто там сейчас живет. Хозяйка еще в семнадцатом году была уже в преклонном возрасте.

– Давай за встречу, – предложил командир и поставил на стол солдатскую фляжку. – Из закуски только хлеб, так что извини. Тебя как мне теперь называть?

– Лучше Жаном.

– Годится, мне так будет привычнее, – согласился Кузьминов.

Он разлил по кружкам немного спирта и подвинул гостю.

– Когда будем двигаться? – спросил Жан.

– Часа через два. Давай за победу, чтобы наш город выстоял и не сдался.

– Выстоит, – заверил Жан.

– Хорошо бы. Я слышал, Жукова командующим присылают на Ленинградский фронт, а это сила мужик.

– Он парад Победы в Москве будет в сорок пятом принимать, – с гордостью сказал Жан.

– А Сталин? Он же главнокомандующий.

– Сталин будет уже староват. Ему останется только с Мавзолея приветствовать победителей.

– Я поражаюсь тебе, откуда ты все знаешь?

– Говорю тебе, что я с того времени. Ты до сих пор не веришь? Батя мой историю преподает в школе. Вот и приходится ее больше всех учить.

– А про Сталина ты так не говори, что староват, – предупредил Кузьминов. – Тебя за такие разговоры НКВД загребет и расстреляет без суда и следствия.

– Сейчас может, но на самом деле так оно и будет.

– Хорошо, – согласился Кузьминов. – Будем в городе, один на один сможешь мне все рассказать, что нас ждет дальше, в будущем?

– Тебе смогу, – согласился Жан. – Только тебе одному.

Отряд лесом уходил к Ленинграду. Они обошли захваченный немцами город Колпино и уже под утро приблизились к Ленинграду.

Авиация противника наносила удары по городу один за другим, сбрасывая зажигательные бомбы, чтобы все кругом горело и рушилось.

Жан, стиснув зубы, наблюдал из укрытия за всем происходящим, и ему не терпелось уложить пару фашистов тут же.

Со стороны оборонявших город раздавались короткие очереди зениток, которые заглушал рев немецких самолетов.

Жан находился рядом с командиром и постоянно требовал у него оружие.

– Еще успеешь кого-нибудь подстрелить, – говорил Кузьминов.

– Позор будет, если на войне не убью ни одного фашиста.

Командир только улыбался.

– Ты можешь мне прояснить обстановку, которая сейчас творится на фронте? – просил Жан. – Я же должен быть в курсе событий.

– Я и сам толком не знаю ничего, – махнул рукой Кузьминов. – Плохая обстановка. Фашисты наседают со всех сторон, продохнуть не дают, к Москве рвутся. Больше ничего мне не известно.

– Тогда как же ты воюешь?

– Ну, нет, кое-что, конечно, знаю. Кое-что…

– Хотя бы кое-что, – улыбался Жан.

Настало затишье, враг немного угомонился, и Жан подсел к командиру.

– Давай, кое-что… Ты обещал. – Жан приготовился выслушать все, о чем знал командир.

– Блокада началась в начале сентября. Фашисты взяли станцию Мга, окончательно перекрыв железнодорожное сообщение, и замкнули кольцо осады. Тогда же были разгромлены все Бадаевские склады – основной продовольственный резерв осажденного города. С этого и начались все беды. Нашим в город не пробраться. Враг ведет непрерывный огонь с земли и воздуха. Действуют многочисленные вражеские агенты в самом Ленинграде. Город защищают все: взрослые и дети. Все боятся приближения зимы, которая обещает быть суровой. Сталин приказал город не сдавать любой ценой и бросил целые армии для защиты, но пока ничего не получается. Может, до зимы все и кончится?

– Нет, не кончится, – вздохнул Жан. – Город будет в блокаде девятьсот дней.

– Не может быть! Это же почти три года! – У Кузьминова даже упало настроение. – Что же они так будут тянуть?

– Как ни печально, но это факт.

– Слушай, Жан, проберемся в город, обязательно мне все расскажи, – попросил командир. – Может, можно будет что-то изменить еще в этих событиях?

Жан задрал голову и, прищурив глаза, стал всматриваться в прозрачное небо. Оно было ярко-голубое, и от солнца слепило глаза.

Подошел Терехин и присел рядом.

– Кажется, ничего и не происходит, – прошептал Жан. – Войны-то как бы и нет.

– Это только кажется, – вздохнул солдат. – Видишь, «рама» кружит – это самолет-разведчик.

– Так сбей его, у тебя же оружие.

– Ее не сбить… на то она и «рама». Только себя засветишь.

Жан внимательно взглянул в лицо солдата, который сосредоточенно следил за полетом «рамы».

– Я пойду бойцов посмотрю, – сказал командир.

– Неужели ты меня и вправду за врага принял? – спросил Жан.

– А то как? Много бродит сейчас непонятных людей. Кто их разберет, где свои, а где чужие. Ты лучше мне скажи, знаешь нашего командира или как? Он тебя принял как близкого человека. Я это заметил сразу.

– Молодец, наблюдательный, – одобрил Жан. – Тебе только в разведку ходить, но иногда ты путаешь своих с чужими. Учиться надо такому ремеслу. Разведка – дело серьезное.

– Только не тебе меня учить. Я после войны думаю поступать в военное училище и стану офицером, – сообщил Терехин.

– Войну сначала до конца доведи, а потом мечтай. За это время все может измениться.

– Да?

– Вот тебе и да. Ты же не знаешь, что еще ждет впереди.

– Можно подумать, что ты много знаешь, – возразил солдат.

– Теперь и я ничего не знаю, – согласился Жан и окинул взглядом отдыхающих солдат. – Отряд ваш небольшой? – спросил он.

– С какой целью интересуешься? Я все равно тебе пока еще не доверяю.

– Болван ты, Терехин, – сделал заключение Жан. – Своих надо по запаху различать, а ты кроме махорки ничего и не нюхал в своей жизни.

– Ты ошибаешься, я не курю, и махорка мне ни к чему.

– Ничего, война еще долгая, научишься, – заверил Жан.

– А вот скажи, где брал такие стремные штаны? Я таких в жизни не встречал.

– Много будешь рассуждать – никогда не встретишь. Это вещи для особых людей. В революцию бойцов награждали революционными шароварами, а в наше время – джинсами.

– И что же это за время такое у вас?

– Тебе этого не понять, поэтому не стану ничего объяснять. Умом все равно не поймешь, а мне мое время дороже. – Жан поднялся и потянулся. – Что-то каша ваша совсем бестолковая. Я даже не наелся. Сообрази еще котелок.

– Обойдешься. Дома будешь объедаться. – Терехин тоже поднялся. – Сам откуда будешь?

– Из Санкт-Петербурга, – с гордостью объявил Жан.

– Ну, заливать ты горазд.

– Да с Ленинграда я, что привязался, – тут же исправился Жан. – Помечтать не даешь.

– Твои мечты не в ту сторону направлены, – заметил Терехин. – Вот я, например, из Вологды.

– Ну и флаг тебе в руки.

– А что, если ты из Ленинграда, здесь тогда делаешь? Все ваши там, на защите города.

– Тебя пришел проведать – устраивает?

Терехин удивленно посмотрел на Жана, пожал плечами и сказал:

– Если бы меня моя девушка проведала, я был бы рад. А ты мне зачем? Я как-нибудь и без тебя обойдусь.

– Это понятно, ты же вологодский.

Глава 7

Отряд пробивался в город

Уже вдали виднелись городские дома с темными окнами, вентиляционными трубами и разрушенная железнодорожная колея. Всего около пятисот метров, и, казалось, можно было подняться и просто добежать. Там наша линия обороны. Беспрестанно бьют зенитки, чаще стали свистеть пули.

– Слева Кировский завод, – сказал Кузьминов, поднимая голову из траншеи, которая служила укрытием. – Фашисты где-то совсем рядом, нам из леса выходить нельзя, заметят.

Неожиданно где-то справа затрещали автоматные очереди, и командир приказал всем залечь.

Сердце у Жана, казалось, вот-вот выскочит.

– Терехин, ползи сюда, – позвал его Жан.

– Ну, чего тебе?

– Смотри, здесь можно пробраться к нашим. Целый коридор свободный.

– Ты, что, совсем сумасшедший? – возразил Терехин. – Только поднимешься – они тебя и шлепнут. Я лично еще пожить хочу. Они ждут, пока мы засветимся.

Снова в небе загудели самолеты. Они низко пронеслись над лесом и стали бомбить завод. В некоторых цехах вспыхнул пожар. Ответ наших был настолько слабый, что их даже не было слышно. Изредка раздавались выстрелы со стороны города.