Читать интересную книгу Самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил - Грэг Стейнметц

Информация – основной товар современного торговца. Первый, кто обзаведется важными сведениями, имеет преимущество и может заработать миллионы. Ради честной игры сегодня официально установлено, что все биржевые игроки получают информацию одновременно. Но это не мешает трейдерам искать всевозможные лазейки. Ведь малейший гандикап – минуты, секунды или даже доли секунд – может обернуться колоссальной прибылью.

Точно так же все было в эпоху Фуггера, разве что информация расходилась не мгновенно, а законы, регулирующие ее распространение, отсутствовали. Конкуренты ценили преимущества приоритета не меньше Фуггера. Но Фуггер настолько жаждал вовремя получать сведения о состоянии рынка, что создал систему «раннего оповещения». Фактически он создал первую в мире информационную службу. Сеть курьеров снабжала «аналитический центр» в Аугсбурге рыночной информацией, политическими новостями и свежими сплетнями – всем, что могло обеспечить первенство. Почтовая связь между Аугсбургом и Венецией действовала с четырнадцатого столетия. Аналогичные каналы связывали Аугсбург с Инсбруком и другими имперскими городами. Но почта, куда нанимали городских «мальчиков», была, с точки зрения Фуггера, слишком громоздкой и медлительной. Он желал иметь собственную службу. В последующие годы он узнавал о смертях и результатах важных сражений быстрее Максимилиана, коллегии выборщиков и своих конкурентов. Историки окрестили сводки этого «аналитического центра» «бюллетенями Фуггера». При наследниках Якоба эти «бюллетени» стали более подробными. Содержание по-прежнему составляли донесения «полевых агентов», но в целом «бюллетени» все больше и больше походили на привычные нам газеты. Фуггер со своими «бюллетенями» опередил венецианскую «Notizie Scritte», первую в мире газету, на полвека, благодаря чему попал в историю журналистики. Счета за курьерскую доставку были поистине головокружительными, но он с радостью их оплачивал.

Первый документально зафиксированный факт использования информационной службы относится к событиям сразу после того, как Максимилиан вернул себе Вену. Устранив эту помеху, император был готов к новой войне и обратился мыслями к Бургундии, своему наследию от Карла Смелого. Французы присвоили герцогство после кончины Марии Бургундской, и император хотел возвратить утраченное. Армии у него не было, и он нуждался в наемниках и средствах на войну. Максимилиан попросил у Фуггера очередной кредит и предложил в залог то, что сам считал бесценным, – поручительство Генриха VII, короля Англии. Генрих ненавидел французов ничуть не меньше, чем Максимилиан, и эти двое договорились воскресить договор о сотрудничестве 1479 года: тогда двадцатилетний Максимилиан, финансируемый Генрихом, бился, что шло вразрез с традициями, бок о бок с пехотой, а не верхом на коне, и разгромил французов в битве при Гингейте[20]. На сей раз Генрих предложил императору 200000 флоринов. Они с Максимилианом полагали, что этой суммы более чем достаточно, чтобы взять Дижон. Максимилиан рвался в бой и попросил у Фуггера аванс, обещая все возместить, когда поступят деньги Генриха. Фуггер знал все о битве при Гингейте и о взаимоотношениях двух государей. Он также понимал, что Генрих располагает немалыми средствами налогоплательщиков и обращается с ними не хуже любого европейского монарха. Но еще он знал, что не следует доверять обещаниям, пока не подписан контракт.

Фуггер медлил с ответом, ожидая информации. Его шпионы в Англии должны были сообщить, когда – и если – корабли с золотом покинут английские порты. Довольно быстро пришла весть, что кораблей не будет. И Фуггер отказал в кредите.

Максимилиан был в ярости. Он отказывался верить, что Генрих его обманул, и предполагал, что английские деньги вот-вот поступят. С тем незначительным объемом средств, какой был у него на руках, он двинулся малыми силами в Бургундию. Французы превосходили Максимилиана численностью, но у него было больше пушек, и он победил неприятеля при Дурноне. Дижон уже был в пределах досягаемости, когда стало известно, что Фуггер был прав. Генрих обманул. Позже Максимилиан узнал, что французы заплатили Генриху за нейтралитет. Фуггер сыграл свою роль в заключении перемирия. Чтобы не допустить краха Максимилиана от чрезмерного рвения, Фуггер подкупил французов, и те подписали договор, позволявший императору сохранить завоеванное. Максимилиан на время вынужденно отказался от планов вернуть Бургундию. Разочарованный, но получивший ценный опыт, он обратил свое внимание на то, что виделось наиважнейшим, – на сбор средств.

Летом 1495 года Максимилиан отправился в рейнский город Вормс для участия в одной из грандиознейших церемоний эпохи – в избрании императора. После рыцарского турнира, который он выиграл, шестивековые ритуалы наконец завершились. Он занял свое место на троне, а выборщики встали с обеих сторон. Максимилиан выделялся бы среди собравшихся при любых обстоятельствах благодаря высокому росту – шесть футов – и волнистым локонам, ниспадавшим на широкие плечи. Ради церемонии он надел плащ, застежка которого, отделанная драгоценными камнями, была размером с обеденную тарелку. На коленях императора лежал меч. Один выборщик, коленопреклоненный, преподнес ему державу, другой вручил скипетр, а третий – корону. Сорок князей и семьдесят графов поклялись в верности. Все обращались к нему «Кайзер» («Цезарь» по-немецки). Он обещал править справедливо. Его восхваляли. Много лет назад, когда он стал герцогом Фландрии, некий очевидец едва сдерживал эмоции: «Не ведаю, что заслуживает наибольшего восхищения – красота его юности, храбрость его зрелости или величие его грядущего». В Вормсе Максимилиан произвел на собравшихся схожее впечатление. «Даже Александру Великому не доводилось слышать столько похвал», – заметил современник. Для тридцатишестилетнего австрийца, который всего несколько лет назад сидел в фламандской тюрьме, все происходящее, должно быть, выглядело сном наяву.

После окончания церемонии Максимилиан в качестве императора председательствовал на своем первом имперском сейме. Эти собрания, известные в Германии как «рейхстаг», проходили в разных городах империи и напоминали заседания Конгресса или парламентские сессии, только проводились реже, а их участники получали больше удовольствия от времяпрепровождения. Сеймам предшествовали рыцарские турниры, а сановники-хозяева устраивали в том или ином городе балы и пиры. Выборщики сделали Максимилиана императором после смерти Фридриха. Они предполагали, что Максимилиан будет слаб, как и его отец, который едва ли потревожил их за все пятьдесят три года своего правления. Но церемония настолько подействовала на нового императора, что тот возомнил себя всемогущим. В своем первом выступлении на сейме он заявил, что незачем попусту тратить время, и фактически приказал выборщикам собрать достаточно золота для войны с Францией. Французский король Карл VIII как раз находился в Италии и захватывал территории, которые Максимилиан считал по праву принадлежащими империи. Сильнее всего императором руководило стремление добраться до Рима. По имперским правилам только папская коронация могла подтвердить его избрание. Он опасался, что Карл намерен войти в Рим и присвоить себе императорскую корону. Совсем недавно Карл появился на пиру в мантии, с державой и скипетром в руках. Народ называл Карла императором, а астрологи предрекали ему пышную коронацию, которая якобы в воле звезд.

Максимилиан рвался к короне, поскольку верил, что та наделена магическими свойствами, подобна чудесному мечу короля Артура. Если папа римский его коронует, он получит над всей Европой власть, какой некогда обладал Карл Великий. Император разделял свойственное той эпохе убеждение в значимости символов. Благодаря короне люди признают легитимность его избрания. Без короны же они будут считать избрание фикцией. Затаенной мечтой Максимилиана был новый крестовый поход, он грезил истреблением турок и спасением христианского мира. Такова, он не сомневался, его судьба. Но сначала следовало получить корону. На самом деле, конечно, ему нечего было опасаться французов. Выборщики никогда не приняли бы французского короля, особенно после того, как уже избрали человека, видевшегося им слабым и почти нищим. Тем не менее, Максимилиан желал корону – более страстно, чем желал Бургундию, Венгрию или что-либо еще. Одержимость короной нельзя недооценивать. Она определяла его правление и порождала для Фуггера одну возможность за другой. Не будь этой одержимости, Якоб Фуггер мог бы остаться, подобно своим братьям, «королем деревни».

Автор «Федералиста» Джеймс Мэдисон искал фразу, чтобы описать способность законодательного органа контролировать политику посредством выделения средств либо отказа в их выделении. Он придумал выражение «власть кошелька». Выборщики пользовались этой властью совершенно беззастенчиво. Максимилиан получил первый намек на оппозицию, когда его не допустили на встречу коллегии. Когда двери наконец открылись, выборщики постарались утомить императора рассуждениями. Он мрачнел, капризничал и жаловался, что с ним обращаются как «с каким-то бургомистром». Разве удивительно, что Италия игнорировала императора? Он не представлял никакой угрозы для выборщиков. Франции тоже ничто не угрожало. Франция не собиралась нападать на Германию, понимая, что объединившаяся Германия способна ее раздавить хотя бы по причине огромного перевеса в численности.