Читать интересную книгу Кровь альфы (СИ) - Савино Ли

Его рука обвивается вокруг, удерживая, чтобы он мог продолжать ласкать меня. Он кладет подбородок мне на плечо и шепчет на ухо: — Тебе хорошо?

Моя грудь вздымается, когда приближается оргазм.

— Спроси у меня разрешения, прежде чем кончить.

Я отрицательно качаю головой, скорее из-за собственной решимости, чем в ответ на его слова. Нет, не буду спрашивать разрешения. Нет, я не кончу.

— Хорошо. — Он отступает, и я подаюсь вперед, сгибаясь от чувства упущенного наслаждения. Он вытирает мокрые пальцы о мою задницу, прежде чем занять место позади меня. Флоггер летит снова, жаля мою спину мягкими кожаными прядями.

— Это твой выбор, питомец. Всегда только твой выбор.

Ну как это может быть правдой? Как я оказалась здесь, связанная по доброй воле, умирающая от желания прикосновений, ощущений и всего происходящего. Мягких прикосновений. Жгучего дождя. И всего остального.

— Ты сильная женщина. — Он стучит флоггером вверх и вниз по моей спине. — Ты хочешь это доказать. Я понимаю. Но, Селена, — он делает паузу, чтобы подойти ближе и провести плетью по моей попе, пока мурашки не пробежали по спине, — нет ничего плохого в том, чтобы кончить. Ты сама этого хочешь. — Его голос становится глубже, мрачнее. — Я хочу, чтоб ты это сделала. В рабстве ты можешь летать свободно.

Я не знаю, о чем, черт возьми, он говорит. Я опираюсь на крест, связанная наручниками, пальцами лаская цепи. Хочу выгнуть спину и потереться промежностью об это дерево. Хочу оттолкнуть свою задницу назад и умолять его пороть меня сильнее.

— Сильнее, — шепчу я уткнувшись в древесный столб.

— Что, Селена? Что тебе надо?

— Сильнее. Еще.

— Хорошая девочка. — Он вознаграждает меня, согревая каждым новым ударом. Я кручусь и танцую, ритм на моей спине поднимает меня выше.

Люциус

Спина моего питомца довольно розовая, прорезанная красными полосами. Она отреагировала лучше, чем я мог мечтать, наслаждаясь разминкой и желая перейти дальше. Я наклоняюсь, чтобы осмотреть особенно жестокую отметину на ее заднице. Исцеление ее оборотня начинает действовать, наполняя ее тело эндорфинами. Поднимаясь, вдыхаю запах ее сочного влагалища.

Я откладываю в сторону флоггер и делаю то, о чем мечтал всю ночь. Провожу руками по ее телу, успокаивая и претендуя на разгоряченную плоть.

— О-о-о, — вздыхает она в ответ на мое прикосновение. Она тоже очень этого хотела.

Я не очень-то обходителен. Сжимаю, щипаю и восхищаюсь своими отметинами. — Они так идут тебе, питомец. Я буду хлестать тебя каждый вечер.

Она дрожит, но влажные складки ее лона говорят мне, что она действительно ощущает всё.

— Ты была такой хорошей девочкой, — шепчу я. — Сейчас прикоснусь к тебе и позволю кончить. Тебе придется вежливо попросить, когда ты будешь на грани. — Я прижимаюсь к ней всем телом, обхватив левой рукой ее узкую талию, а правой протягивая руку между ее ног. Она такая мокрая, что мои пальцы уже стали влажные, когда я нахожу ее клитор и массирую чувствительное место. Она стоит прямо на краю, прижимаясь к моему горлу, прерывисто дыша. Я крепче прижимаю ее к себе.

— Спроси разрешения, — приказываю я.

Она гордо вскидывает голову, но когда снова прикасаюсь к ней, она тает. Я тру быстрее, замечая ее покрасневшую грудь, ее хриплое дыхание. Она так хорошо справилась, что хочу вознаградить ее. Но сначала…

— Проси, Селена.

— Пожалуйста….

Да. — Кончай, — рычу я ей в ухо и покусываю ее мягкую мочку. Ее тело содрогается, извивается и реагирует на прикосновения. Она вскрикивает и откидывается назад.

Великолепно.

— Вот так, детка, — напеваю я и прижимаю ее к себе. Я позволил ей спуститься и прислониться к деревянной раме. Она много работала для этого. Однажды я буду заниматься с ей снова и снова, всю ночь напролет. Но только не сегодня. Мы закончили.

Я снял с нее наручники и, опуская на землю, тут же подхватил на руки. Я несу ее к своему гигантскому кожаному дивану, поставленному специально лицом к кресту. Бутылка с водой и маленькое полотенце ждут на боковом столике. Я открываю воду и капаю немного ей в рот, прежде чем намочить мочалку и обтереть ее. Даю ей остаток воды, держа бутылку за нее, и заворачиваю в мягкое одеяло. Ее щеки пылают, пухлые губы умоляют о поцелуе. Хотя бы о кратком.

Только не сегодня. Я провожу языком по клыкам и устраиваюсь в огромном кресле с обмякшей охапкой в руках.

— Ты такая красивая, — говорю я ей. — У тебя всё так хорошо получилось. Хорошо, очень хорошо.

Она счастливо вздыхает.

Несколько минут спустя я тянусь к мини-холодильнику рядом со стулом. В нем есть сок и шоколад — все необходимое для улучшения самочувствия. Я кормлю ее с рук. Она делает большой глоток, ее темные ресницы трепещут.

Когда она заканчивает, я откидываю ее обратно в свои объятия. Ее коса расплелась, и я воспользовался моментом, чтобы расправить тонкий шелк ее волос на плечах. Через мгновение она прижимается ко мне и снова вздыхает. Помню ее смущение, когда я проверил ее кровообращение под наручниками и дал ей слово-спасение.

— Ты никогда не делала этого раньше, не так ли? Ты можешь ответить мне, — добавляю я, на случай, если она вспомнит про ограничения в речи, которые поставил ранее.

Она облизывает губы. — Выполнять приказы хозяина? Я был обучена…

Я прерываю ее рассказ. — Но они не заботились о тебе, так, как сейчас.

— Нет. — Она выглядит неуверенной. Ее тело должно петь от эндорфинов и покорных желаний. Ее мозг, кажется, жужжит, гадая, что будет дальше. Она смущена, возможно даже, немного встревожена.

Я прижимаю ее и глажу по шее сквозь волосы, пока она не вздыхает.

— Я буду просить о многом, питомец. Твоей покорности. Твоего послушания. Твоего страха. — По ней пробегает легкая дрожь, и я поглаживаю ее сзади по шее, успокаивая. — Но больше всего… — я поворачиваю голову и шепчу ей прямо в ухо, — мне нужны твои мысли. Все до единой. Тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы угодить мне. Я скажу тебе, что делать, и ты будешь повиноваться. Я возьму на себя любое бремя, любую тревогу. Все, о чем прошу, — это повиноваться мне. Ты получишь все, что захочешь, если подчинишься мне. Нам предстоит исследовать целый мир удовольствий, и я буду твоим гидом. Я могу привести тебя к вершинам экстаза и благополучно доставить обратно.

Она снова вздыхает, но ее брови хмурятся. Я разглаживаю линии пальцем. — Перестать думать. Просто соглашайся.

После моих слов наступает несколько минут тишины. Я наслаждаюсь мягким, дышащим свертком в руках. Мой питомец — это самая восхитительная смесь противоречий. Одну минуту она боролась, а в следующую использовала свою мощную волю и силу, чтобы подчиниться. Девственница смело пришла учиться искусству Венеры. Она должна обеспечить долгие месяцы развлечений, если я не переломлю ее.

Я позволяю ей сесть, когда она захотела, но продолжаю обнимать.

Она щурится на меня. — Вы часто этим занимаетесь? Тренируете покорность?

— Нет. У меня есть клуб покорных женщин, но они уже обучены. Большинство приходит, зная, как доставить мне удовольствие. Единственную покорную я тренировал сам… — я замолкаю.

Она догадывается почему. — Ту, которую вы любили?

— Она пришла ко мне, желая угодить. В отличие от некоторых, которых я знаю.

Шокированная, она закатывает глаза. Мой смех удивляет нас обоих.

Селена

У короля вампиров прекрасный смех. Все его лицо светится, вся резкость прекрасных черт смягчается. Глубокий смешок, который вырывается из его груди, пробегает по моему телу, ослабляя напряжение. Тепло обволакивает меня, пробуждая сокровенные места. Я не могу перестать отвечать ему.

— За десять миллионов можно купить много послушания, — говорит Люциус с улыбкой, которая действует на меня. — В твоем теле нет ни одной послушной косточки. Но ты узнаешь, как это может быть приятно.

Я морщу нос, и он снова смеется.

— Не припомню, чтоб я так много смеялся в… — Он замолкает, задумавшись. — Не могу вспомнить.