Читать интересную книгу Прекрасная Агония (ЛП) - Кэш Элизабет

Я не она!

Глава 12

Монте

Вы хоть представляете, как трудно удержать свой член от того, чтобы он не стал твердым, когда этого не должно быть?

Это тяжело!

Когда Агония вернулась домой, я решил притвориться спящим, чтобы закончить освобождение. Я высвободил руку, когда услышал, как открылась входная дверь. Быстро сунул ее обратно в ослабевшую веревку и закрыл глаза. Но было намного труднее пытаться дышать ровно и спокойно.

Я не знал, кем она войдет в эту дверь, поэтому решил, что лучше всего притвориться спящим, чтобы не попасться.

Когда дверь спальни открылась, мне захотелось совсем перестать дышать. Страх охватил меня, как лесной пожар. Этот страх быстро сменился желанием, когда Агония коснулась меня. Я мог бы поклясться, что на мгновение действительно перестал дышать. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не дать маленькому Монте пробудиться к жизни.

Я почувствовал облегчение, когда она ушла в ванную, потому что, как только дверь закрылась и остался один, я перестал сдерживаться. Ее нежное прикосновение заставило меня взорваться, без всякого стыда!

Что, черт возьми, со мной не так?

Когда услышал, как заиграла музыка и потекла вода, я продолжил осуществлять свой план побега. Снова вытащил руку из веревки и потянулся к пакету со всеми медицинскими принадлежностями, надеясь, обнаружить в нем морфий.

Как только моя рука оказалась на пакете, я схватил его так быстро, как только мог. Хотел, чтобы он оказался у меня до того, как она вернется.

Но, как гребаный идиот, я не заметил, что он лежит слишком близко к лампе, поэтому, как только сдернул пакет с тумбочки, следом с громким стуком на пол свалилась и лампа.

Когда она с грохотом упала, я успел засунуть пакет под подушку. Мое сердце заколотилось в груди, когда Агония вышла из ванной.

Но, черт возьми, она выглядела потрясающе. Ее длинные черные волосы насквозь промокли. Молочно-белая кожа блестела от капель воды, стекавших с ее волос.

Прекрати, маленький Монте.

Мне действительно стоило сосредоточиться на том, что она говорила, и не отвечать невпопад. Я не хотел показывать, что пытаюсь сбежать. Хотя моя свободная рука, вероятно, уже выдала меня.

Из транса меня вывел ее крик: «Я не она!» Боль на ее лице, когда эти слова сорвались с ее губ, была душераздирающей.

Когда она приблизилась ко мне, я увидел, что в ее глазах бушует война. Постоянное мерцание между черным и синим было настолько интенсивным, что мне захотелось протянуть руку и утешить ее. С ней действительно что-то не так. Не знаю, что именно, но по какой-то хреновой причине мне захотелось это выяснить.

Что меня совсем удивило, так это то, как она оставила меня лежать с рукой, все еще свободной от веревки.

Мне пришлось заставить себя отвести взгляд от двери ванной, как только она оказалась за ней. Я не знал, должен ли я продолжать то, что планировал, или лучше отступить, потому что угроза, которую она озвучила, заставляет меня колебаться, задаваясь вопросом, стоит ли рисковать. У меня уже разбито лицо и сломан мизинец этой девицей. Или другой. Или кто бы она там ни была!

Делаю очевидный выбор и продолжаю свое предприятие. Как только тяну руку, чтобы развязать другую, из ванной доносится громкий крик, сопровождаемый звуком бьющегося стекла.

Я смотрю на дверь, ожидая, кто же выйдет.

Дверь распахивается, и выходит Агония:

— Я приготовлю ужин! Надеюсь, ты чертовски голоден!

По ее рукам течет кровь. Я не знаю, что делать. Я имею в виду, что лучшее что я могу сделать это просто остаться лежать. Но все равно вскакиваю и, черт возьми, молюсь, чтобы этот прыжок не отправил меня в могилу.

— Агония? Ты в порядке? — спрашиваю я осторожно, потому что не понимаю с кем говорю. Как только она оборачивается, я жалею, что вообще открыл рот. Она цинично смеется.

Ох, черт возьми!

Агония подходит ко мне и обхватывает мое лицо руками:

— Я хорошо выгляжу, Монте? А? Я, твою мать, хорошо выгляжу?! — Ее голос спокоен, в отличие от войны, бушующей в ее глазах. Я просто смотрю на нее широко раскрытыми от страха глазами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты черт возьми, красивый мужик! Я понимаю, почему ты нравишься Агонии. — Прежде чем успеваю остановить ее, она прижимает свои губы к моим. Я делаю все возможное, чтобы отстраниться, но она сжимает мое лицо своими окровавленными руками, чтобы удержать меня на месте. Хватает мой сломанный мизинец и сгибает его, заставляя меня кричать от боли.

— Мне нравится, когда ты кричишь. Это действительно меня возбуждает. — Она втягивает мою губу в рот и прикусывает. Я чувствую, как кожа разрывается между ее зубами. Голова кружится от боли, и как раз в тот момент, когда я думаю, что она не может сделать хуже, она снова ударяет меня головой. В то же самое место.

Перед глазами все плывет из-за боли. Чувствую щелчок, мой безымянный палец. Я не могу дышать.

— Это слишком весело. Возможно, я никогда не отпущу тебя. Ты можешь стать моей личной маленькой игрушкой, — говорит Агония, отстраняясь.

— Ты чертова сука, — шепчу я, позволяя боли поглотить меня.

Я должен выбраться отсюда!

Глава 13

Глядя, как Монте корчится от моего гнева, я чувствовала себя так хорошо. Думала, что смотреть, как страдает отец Агонии, было волнующе. Однако, сегодняшнее зрелище было еще прекраснее! Наблюдая за его лицом, когда боль пронизывала его насквозь, я чертовски возбудилась!

Я хотела сорвать с него одежду и трахнуть прямо здесь, создавая новые красивые отметины на его драгоценной коже. Она такая нежная под моей силой. Но он отключился прежде, чем я смогла продолжить поцелуй.

Чертов ублюдок!

Поэтому, вместо того чтобы поиметь его, я взяла дело в свои руки и закончила то, что начала. Агония никогда не коснется себя, в отличие от меня. Она говорит, что это не для нее, что мужчина должен заставить ее получить удовольствие. Очевидно, она хотела трахнуть себя раньше, когда ласкала пальцем Монте, пока он спал.

Ну что ж, если она не хочет развлекаться со своим телом, то это сделаю я!

Агония

Я просыпаюсь на диване, голова раскалывается, рука в штанах. Я вытаскиваю ее и съеживаюсь. Обе мои руки в крови и царапинах.

Какого хрена?!

Как только сажусь, воспоминания о том, что она сделала, возвращаются ко мне. Я бегу в свою комнату, больше не беспокоясь о своих руках.

Врываюсь в дверь и падаю на колени. Ошеломлённая, смотрю, как выглядит Монте. Его лицо покрыто кровью, на лице видны новые раны. На нижней губе отпечатались следы зубов. Глаза опухли и покрылись синяками.

Боже, что она с ним сделала?

Я медленно встаю и подхожу к нему, чтобы рассмотреть поближе, но мне приходится отвернуться, когда я вижу его руку, которая теперь снова связана.

Она сломала Монте еще один палец, и кость торчит наружу. Его рука совпадает цветом с лицом в синяках.

— Клянусь, я спасу тебя, Монте, — шепчу я.

Монте открывает глаза и слегка приподнимает голову. Увидев меня, он начинает отчаянно трясти головой.

— Нет, пожалуйста, не надо! — умоляет он.

Слезы наполняют глаза, и гнев пронзает меня. Монте боится меня, и все из-за нее!

— О, Монте. Я... О Боже! Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль. — Слезы текут теперь свободно, и я не собираюсь их останавливать. Она причинила ему боль из-за меня. Она причинила ему боль, потому что я не выпустила ее!

Она причинила ему боль, потому что она жестокая сука!

— Пожалуйста, оставь меня в покое. Я больше не могу терпеть. — Его голос срывается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я киваю.

— Пойду приготовлю завтрак. — Поворачиваюсь и ухожу. Я должна найти способ выкинуть ее из своей головы. Хотя я все перепробовала.

Терапия выводит ее из себя, она отпугивает всех психиатров, которые у меня были. Из-за нее меня тошнит от любых таблеток, выписанных по рецепту. Все время, пока меня не было, она выкидывала таблетки в унитаз или прятала их мне в рот, пока мы не возвращались в нашу комнату. Психологу, который был у меня, когда я находилась в лечебнице, она сказала, что отрежет ему член и засунет его ему в задницу, если он не заткнется. Она почти выполнила эту угрозу, пока он не накачал нас наркотиками.