— Бабам только дай поговорить…
— Ага, ни за что не заткнуться!
К недовольным высказываниям подключились хмурые взгляды не желающих ничего менять в устройстве мира клиентов. Я поспешил отвлечь Малька, пока он не навлек на нас волну народного гнева. Накрыл его маленькую ладошку своей и наклонился к его лицу.
— Оставим пока женщин в покое, Лукас! Давай сменим тему. Хочешь, поболтаем обо мне?
Уловка подействовала. Паренек заткнулся и вперил в меня огромные светлые глаза, в которых воинственный огонь борца с несправедливостью сменился горячим, влажным блеском…
— О вас, мистер Порочность? — хрипло переспросил он и ухмыльнулся, дерзко приподняв правый уголок рта и обнажив ровные и белые, как жемчужины, зубки. — Ну давайте… Вы обещаете честно ответить на все мои вопросы?
— Да, — выдавил я и отдернул от него руку. Передвинул стул и отсел подальше, насколько позволяли скромные габариты стола. На меня вдруг полыхнуло жаром от его хрупкого тела.
Господи, что с этим юношей не так? Заявился ко мне в дом, нападает с обвинениями и претензиями, да еще и смотрит так, будто готов съесть меня заживо?!
Я кинул на него осторожный взгляд и в груди заныло от внезапной догадки. Как же я сразу не додумался! Эти тонкая фигура, миловидное личико… Захотелось скинуть жилет и тоже расслабить ворот сорочки, но я понял, что отныне вряд ли смогу раздеться в его присутствии.
Неужели, Малёк?..
Неужели ты из тех джентльменов, которые мягкости и изяществу линий… предпочитают мощь и размах мужских плеч?!
7. Малёк
Я стану вашим кошмаром, а не секретарем!
Даже в страшном сне Амелии Обри-Флетчер не мог привидеться сегодняший день. Гулять по кладбищу, вымещать зло на невинных грибочках, как какой-то мальчишка-проказник. Заявиться в самый бедный район города, посетить работный дом… Ну и, как апогей невозможного, сидеть в баре для бедняков с самим Клиффом Кавендишем и бессовестно напиваться.
Амелии Обри-Флетчер не было под силу ничего из этого. Эта субтильная барышня не пробовала ничего, крепче яблочного сидра — зато у Лукаса Малькольма были все шансы стать алкоголиком похлеще самого лорда.
Как оказалось, быть мужчиной гораздо интереснее… и страшнее. Боюсь даже представить, из чего готовят местные напитки — они так отвратительны на вкус, что их приходится через силу заталкивать в себя внутрь. Но даже они бессильны против воспоминаний этого дня, и мой тет-а-тет с бутылкой — всего лишь отважная попытка забыть то, что я сегодня увидела и услышала.
Как бы круто не обошлась со мной жизнь, я знала, что, по сути, сама во всем виновата. Поверила в то, чего нет, размякла и позволила обмануть себя. Я и только я была причиной своего падения.
Но чем провинились они?.. Эти несчастные бедняки из «благотворительного» заведения? Лишь тем, что родились не в том месте и не в той семье. И из-за этой единственной, самой первой и жестокой неудачи им отведено ужасное будущее. Такое беспросветное, что мать готова отдать несовершеннолетнюю дочь кучке старых извращенцев с толстыми кошельками, лишь бы уберечь дитя от существования в работном доме!
А ведь Кавендишу понравилась эта девчонка… Элайза, или как её там. Я уж думала, придется искать на полу его отвалившуюся от изумления челюсть, пришивать нитками обратно — так на нее загляделся.
Да и неудивительно. Вот она, настоящая, пусть и совсем юная, женщина. Такую красоту ничем не испортить, ни сбритой шевелюрой, ни серым мешковатым балахоном. Вздумай Элайза переодеться мужчиной, все мигом раскусили бы обман. Меня же еще ни одна живая душа не заподозрила…
От этой мысли на душе стало гадко, и руки снова потянулись к бутылке. Клифф мне уже не подливал — правильно, чего ухаживать за уродливым журналистом-прилипалой, который только и делает, что подначивает и оскорбляет?..
Я и сама не заметила, когда успела так захмелеть. Вроде мы с Кавендишем только-только пришли в паб, заполненный грубоватыми, пахнущими потом и испускающими напускную радость мужчинами, и вот уже мое тело и язык существуют отдельно от мозга. Слышу рядом голос, дерзкий и недовольный, выкрикивающий политические лозунги и обвиняющий сильный пол — неужели он принадлежит мне? Или в «Бедной Дженни» оказалась еще одна суфражистка[4]?..
— Хочешь, поболтаем обо мне? — Клифф придвинулся ближе и накрыл мою ладонь своей. Тепло, исходящее от него, мигом расплавило колкий комок протеста внутри меня. Горячая нить протянулась по руке, огненным вихрем закрутилась в груди и пришпилила меня к стулу.
— О вас, мистер Порочность? — спросила я (то есть, не я, конечно, а выпитый мной алкоголь) и усмехнулась… — Ну давайте. Вы обещаете честно ответить на все мои вопросы?
— Да, — как-то затравленно ответил он и отодвинул свой стул.
Вон, даже сидеть рядом не хочет… Неужели я настолько непривлекательная, что он готов сбежать на другой конец стола, лишь бы не находиться со мной поблизсти?!
В груди снова стало тяжко и горько. Но возмущаться по поводу безответственности и лени мужчин, как вида, расхотелось. Лучше сосредоточусь на одном из них. К тому же, он сам дает добро.
— З-зачем вы убили того юношу… барона? — я освежила в памяти длинный список претензий к Кавендишу. И обнаружила, что некоторые детали, вроде имени невинно убиенного, освежаться отказываются.
— Повторяю в тысячный раз, это была случайность.
— Вы случайно подняли пистолет, навели его на человека и надали… нажали курок? — еще и язык подводить начал.
— Именно так. Назовем это роковой случайностью, причиной которой стала безответная любовь.
— Чего-чего? — мне показалось, что я ослышалась. — Вы сказали «любовь»?
— Уже звон в ушах начался, Малёк? Послушай, прекращай пить, этот виски не рассчитан на людей твоего телосложения.
— Нет-нет-нет, не сбивайте меня с мысли… — я замахала руками, и от этого простого движения потеряла равновесие и чуть не улетела под стол. — Вы — ЛЮБИЛИ? Но ведь это немыслимо!
— Ты ошибаешься. К сожалению. И перестань наконец кричать, — лорд кинул взгляд по сторонам, будто опасался, что известие о способности «Короля порочного Лондона» испытывать чувства станет достоянием широкой общественности.
— И кого? Кто это был? — так уж и быть, понизила голос я, наклонившись над столом.
— Не поверите — моя невеста.
Была видно, что маркиз тяготиться разговором, но данное слово удерживает его от того, чтобы замкнуться и замолчать.
— Как же такое произошло?! — я честно пыталась представить влюбленного Клиффа и не могла. Слишком уж этот образ отличался от всего того, что я знала и слышала о наследнике рода Кавендишей.
Еще и в невесту! Тот брак был договорным. Родители — старые друзья и партнеры по конному бизнесу. Чистый расчет, молодые даже не были знакомы перед помолвкой… Так не бывает!
— Может, отдашь мне бутылку хотя бы сейчас? — Клифф потянулся к виски. — Такие признания лучше делать с подкреплением…
— Не-а, — я выхватила емкость с высокоградусным напитком у него из-под носа и прижала ее к себе, как дитя. — Вы уже достаточно выпили… в свое время. Рассказывайте, что же в ней было такого необыкновенного, в вашей покойной невесте…
Маркиз задумался, погрузившись в воспоминания. Помрачнел, опустил глаза, но довольно быстро справился с собой и ответил просто:
— Всё. Особенно её неприязнь ко мне.
Я недоверчиво фыркнула.
— Девушка осталась равнодушна к вам — возможно, единственная во всей Британии, и это так задело вас, что вы сразу же влюбились в нее? Не думал, что вы так примитивно устроены, лорд Кавендиш!
— Представьте, я тоже, — собеседник скривился. И непонятно, чего было в его гримасе было больше — иронии или боли.
— Ооо, я понял! — мое воображение, до этого момента удивленно молчавшее, заработало во всю мощность. — Вы так и не смирились с отказом и хотели убить ее, но потом придумали еще более изощренную месть — убили того, кем ваша невеста дорожила больше всего? Ее самого близкого родственника и друга?