подковы и гвоздики к ним. А с утра дед Боград привел свою кобылу Маруську вместе с телегой, груженной бочками с гречневой кашей, медовым квасом, свининой и прочими продуктами, предназначенными для обеда рабочих гномов на местной каменоломне. Боград всю жизнь работал при замковой столовой, а каменоломня, как и все остальное на земле лорда, принадлежала Симону и поэтому он возил оттуда еду на перекус уставшим гномам. Чуть не дойдя до Скалозубки Маруська оступилась и с ее копыта слетела подкова. Боград сначала расстроился, а потом даже обрадовался, ведь он знал, что в этой деревне живет отличный кузнец Архид.
— Ну что Тахон, — сказал гордо дед внуку, — возьмешься на работу? Поможешь доброму Бограду доставить обед порядочным гномам?
— Моя первая лошадка, — тихо произнес юный гном.
— Пора, тебе уже тридцать лет и я тебе доверяю, — улыбнулся Архид, — а что бы ты был точно уверен, что доверяю, не только не буду тебя контролировать, но и работу не буду проверять, и вообще мы сейчас с Боградом пойдем к Альме, пропустим по паре кружечек медовой.
— И, да Тахон, — пробормотал Боград шевеля длиннющими усами, — поскорей надо, гномы голодные и еда может испортится на солнце. Как закончишь садись на телегу и отправляйся на шахту немедля.
— Но...
— Никаких но... — Архид почесал нос тыльной частью ладони, и прищурил глаза от предвкушения холодненького медового кваску из погребка Альмы, — все мы ушли.
Тахон сотни раз видел как дедушка подковывает лошадь и даже помогал ему иногда, но вот управлять телегой еще ни разу не приходилось. И от этого у него небольшой мандраж.
Маруська была уже пожилая кобыла, я бы сказал ровесница Тахона, но в тридцать лет гномы хоть и выглядят как вполне взрослые, но внутри все равно еще дети. Лошадь тяжеловоз стояла спокойно и ждала хозяина. Тахон обошел вокруг нее раза три. Почесал затылок, потом подмышку, поднес палец к носу и смешно скорчил рожицу.
«С чего мне начать? Дедушка всегда подковывал лошадь без телеги, да и привязывал... а эту надо? Она вроде и так привязана к возу» — Тахон снова почесал затылок и решил сперва надеть кожаный фартук. Пока ходил за инструментом, успел проглотить пару куриных ножек из большой сковороды, что стояла на столе, потому что вспомнил, как дедушка учил: «Большое дело начинается с большого перекуса».
Маруська была очень спокойная лошадка. Молодой гном зажал ногу без подковы между своих и аккуратненько вычистил всю грязь из копыта специальным дедушкиным ножом. После чуть подрезал его и обработал рашпилем. Приставил новую подкову и быстрыми точными движениями молотка заколотил в нее гвоздики. Потом загнул вылезшие кончики гвоздей и откусил их клещами. Встал, вытер пот со лба, и с умным видом проделал то же самое еще с тремя копытами. Готово.
Тахон снял фартук, убрал инструменты. Каждый на свое место, дедушка страх как не любит, когда все не на своем месте. Умылся, снова перекусил, но теперь уже потому что волновался сильно. Сел на телегу взял в руки вожжи и слегка хлестнул ими по задней части Маруськи. Лошадь подняла голову, повертела головой, и медленно шаг за шагом пошла в сторону дороги.
Тахон никогда раньше сам не управлял лошадью, но не раз катался на телеге и видел как другие это делают. Выйдя на дорогу гном потянул за левую вожжу, лошадь послушно повернула в сторону каменоломни. Подъезжая к шахте он увидел как работяги его уже ждут у входа голодные и усталые.
— Стой!, — крикнул гном подъезжая к месту разгрузки, натянул вожжи на себя и откинул тело назад, — Тпру... Маруська... стой родная...
Кобыла медленными шагом подошла к кухне, которая располагалась на улице, возле входа на каменоломню. Развернула телегу и медленно сдала задом телегу прямо к тому месту куда нужно было разгружать. Удивлению Тахона не было предела, как это он за столь короткий срок научился столь ловко управлять кобылой. А мужики, наблюдавшие за этой картиной, смеются и на перебой говорят ему:
— Подшутил над тобой старый Боград, а-ха-ха Маруська уже лет двадцать сама ходит по одному и тому же маршруту... а деда этого сажают раз в неделю на телегу, чтоб отчетность забирал и еще кое-чего.
— Вот так дела! — рассмеялся в ответ юный гном, — а я весь вспотел, пока ехал, рубашку хоть выжимай.
Гномы дали Тахону сухую рубашку и посадили за стол вместе обедать. После чего главный гном взял его за руку и повел показывать, как хороша шахта и как здорово в ней работать. Тахон уже начинал взрослеть и так как врожденные навыки у него никак не проявлялись ему пора было начинать задумываться он работе:
— Например на нашей каменоломне... — громко сказал гном-бригадир, — смотри что можно найти у нас.
Бригадир открыл деревянный ящик с медными самородками и подвел за руку Тахона. Юный гном вдруг побледнел, потом резко покраснел, открыл широко рот, закатил голову назад, закрыл глаза и со всей дури чихнул. Да так что у стоящих рядом в ушах зазвенело. Чих не прекращался, ни на секунду. Тахон уже не мог стоять на ногах и сидя пытался прийти в себя.
— Срочно, — заорал бригадир, — грузите его в вагонетку и на улицу, иначе не выдержит гномье сердце.
Рабочие схватили мученика, затащили на тележку, которая катилась по рельсам и вытолкали к выходу. На свежем воздухе Тахону полегчало и он спросил у главного гнома:
— Что со мной произошло?
— Садись-ка ты дружочек на телегу и поезжай обратно в Скалозубку, — ответил серьезно начальник, — и передай деду Архиду вот эту записочку. И вот что еще, это тебе лично за подковы отличные кожаные сапоги из кожи дикого вепря, такие сто лет прослужат.
Юный гном загрузил пустые бочки обратно и сам прыгнул в телегу. Хотел было взять в руки вожжи, но вспомнив смех мужичков, просто крикнул Маруське «Нооо....», и лошадь попятилась по дороге в сторону деревни. По пути Тахон развернул послание, ему было жутко интересно что в ней написано и прочитал вслух:
«Архид, навык вышел наружу, у парня „Знание камня“ более чем выражено. Определяйтесь уже, он нам нужен.
Главный гном каменоломни лорда Сергиуса Н. Симона».
Тахон сложил обратно записку, как было и призадумался, показывать ли деду. Но потом решил, что дед все равно узнает. Молодому, еще по сути