Читать интересную книгу Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе - Тони Рейнольдс

Явившись к Холмсу на следующий день после завтрака, я обнаружил, что он загримирован под цыгана. Он выкрасил волосы в черный цвет и втер в кожу сок грецкого ореха, чтобы придать ей смуглый оттенок. Кроме того, он не побрился, и на подбородке вылезла щетина. Одет он был соответствующим образом, на шею повязал красный платок. Я же облачился в старый костюм и суконную кепку, которые надевал раньше, собираясь сопровождать Холмса в лондонские трущобы.

— Надеюсь, мой маскарад выглядит убедительно, Уотсон? — спросил он бодро. — В конце концов, преобразиться было не так уж сложно. Если вы готовы, давайте наймем кэб и посмотрим, смогу ли я сойти за своего среди цыган.

Доехав до Флит-стрит, мы отпустили кэб и пешком направились на юг, к реке. По дороге Холмс объяснял мне ход своих мыслей:

— Изобел Ли скрывается, но убежище ее должно находиться не слишком далеко от лавки скупщика. По-моему, это означает, что она должна была обосноваться в Саутуорке, где незнакомцам не задают лишних вопросов и где дешево жилье. Полагаю, нам не составит большого труда найти кого-то, кто ее знает.

Я с сомнением взглянул на него:

— Но если мы будем наводить о ней справки, разве слухи об этом не дойдут до девушки?

— Вы совершенно правы, Уотсон. Вот почему мы не станем задавать вопросы, а попросим ей кое-что передать. К счастью, я немного говорю по-цыгански — научился этому в ранней молодости, когда странствовал какое-то время с бродячим цирком. В Англии этот язык очень примитивен. В ходу всего около трех тысяч слов. Довольно мало в сравнении с более чистыми цыганскими наречиями Центральной Европы.

Мы перешли мост Блэкфрайерз и сразу же очутились среди трущоб. Закопченные здания давно не ремонтировались. Многие окна были разбиты и грубо заделаны досками или листовым железом. Откуда-то доносился тошнотворный запах сыромятни.

Мы не спеша прогуливались, изображая мастеровых, оставшихся без работы. Несколько раз навстречу нам попадались люди, по виду похожие на цыган, и тогда Холмс подходил к ним и обращался по-цыгански:

— Здравствуй, брат. Не знаешь ли ты девушку по имени Изобел Ли, которая переехала сюда недавно?

Один в недоумении покачал головой. Двое сказали: «Нет, брат», но четвертый из тех, к кому мы обратились, молодой красивый парень с золотым кольцом в ухе, ответил:

— Знаю, брат.

— У меня для нее важная весть, — сказал мой друг.

— Что за весть?

— Цена устраивает. Она должна прийти в пивную «Митра» сегодня вечером, в десять часов.

— Я ей передам.

Холмс вручил цыгану мелкую монету, которую тот принял, кивнув в знак благодарности.

— Еще один, последний шаг, Уотсон, и наша ловушка будет готова. Давайте вернемся на Хэттон-Гарден.

Мы перебрались по мосту через реку и дошли до Хэттон-Гарден — это заняло у нас не более двадцати минут. Я указал Холмсу магазин, где приобрел ложечки, стараясь держаться подальше от окна. Мой друг вошел в магазин и через несколько минут вернулся.

— А теперь на Бейкер-стрит, Уотсон, — сказал он. — Я просто сказал владельцу лавки, что «леди с изумрудами» хотела бы побеседовать с ним в «Митре» — это ближайшая пивная, подходящая для наших целей, — сегодня в десять часов вечера. Он не выказал удивления. Думаю, он туда придет: ради таких драгоценностей можно и прогуляться. А если до Изобел Ли дойдет наше сообщение, можно не сомневаться, что она возьмет с собой изумруды. Теперь нам только нужно подготовиться к встрече с ней. Я должен послать телеграмму.

На Бейкер-стрит нас ожидал сюрприз: нам нанесла визит леди Арабелла. Миссис Хадсон, пришедшая в восторг от возможности пообщаться со знатной особой, занимала ее беседой за чаем в своей гостиной. Леди Арабелла вначале оторопела при виде нашего маскарада, но пришла в себя, когда Холмс обратился к ней с поклоном:

— Мы занимались вашими делами, мадам, и считаем, что достигли значительных успехов.

— О, мистер Холмс, я молюсь о том, чтобы вам все удалось! Пожалуйста, простите меня за вторжение, но я себе места не находила от беспокойства!

— Я вполне понимаю, мадам, — ответил Холмс. — Быть может, нам удастся вернуть изумруды сегодня вечером. Мы кое-что предприняли и надеемся, что в результате наших усилий Изобел Ли появится в условленном месте.

— О, мистер Холмс! — вскричала леди Арабелла. — Если вам удастся вернуть драгоценности, я буду у вас в вечном долгу!

Шерлок Холмс ответил ей поклоном.

— Быть может, леди Арабелла, вам будет интересно отправиться туда вместе с нами сегодня вечером? — осведомился он. — Это не имеет существенного значения, но, если бы вы опознали девушку, мы выиграли бы время, когда дорога каждая минута.

— Я буду счастлива вас сопровождать!

— Тогда могу я попросить вас прибыть сюда в девять часов вечера, одевшись в платье одной из ваших горничных?

— Конечно. Я больше не буду отрывать вас от работы и вернусь вечером. — И, вежливо поблагодарив миссис Хадсон за оказанный прием, она удалилась.

— А теперь, Уотсон, я побреюсь и переоденусь, затем мне нужно послать телеграмму моему другу в полицию Кембриджшира.

— Кембриджшира? — переспросил я в недоумении.

— Да, — подтвердил Холмс. — В силу одной из восхитительных причуд английского закона «Митра» находится в ведении этого графства, поскольку ее здание когда-то принадлежало епископам Илийским. Нам не обойтись без помощи полицейских, чтобы арестовать преступницу и предъявить ей обвинения, но лондонские полисмены чересчур импульсивны и самоуверенны. Мне легче иметь дело с офицерами сельской полиции.

К девяти часам все были в сборе. Из Кембриджа прибыл сержант Коул. По просьбе Холмса он явился в штатском: на нем был щеголеватый костюм из твида — правда, на мой вкус, немного сельского вида. Однако не вызывало сомнений, что он будет неприметен в толпе. Это был осторожный и флегматичный человек с властными манерами. Леди Арабелла переоделась в синее платье и накинула на голову большую шаль. Я же решил остаться в своем старом костюме и кепке, которые были на мне в то утро в Саутуорке, так как хозяин ювелирного магазина видел меня в обличье джентльмена.

Мы наняли извозчичью карету, в которой доехали до Холборна, а дальше пошли пешком: до пивной было недалеко, и мы не хотели привлекать внимание своим прибытием. Задолго до десяти часов мы заняли места в «Митре», усевшись за столик рядом с дверью, чтобы в случае необходимости перекрыть выход из зала. Холмс и леди Арабелла сидели лицом к двери, готовые подать знак при появлении цыганки или ювелира. Мы с сержантом Коулом устроились напротив них.

Мы ждали около двадцати минут, негромко беседуя, когда Холмс слегка кивнул, давая знать, что появился хозяин магазина — на десять минут раньше назначенного времени. Я осторожно оглянулся через плечо и увидел, что ювелир стоит у стойки, с беспокойным видом прихлебывая светлое пиво. Время перевалило за десять часов. Я боялся, что девушка может не прийти: вдруг она не получила сообщение или заподозрила ловушку?

Но я напрасно беспокоился. Вскоре леди Арабелла быстро наклонила голову, покрытую шалью, и дотронулась до руки Холмса. Я увидел, что несколько мужчин в баре повернули головы в сторону вновь прибывшей, и рискнул поднять глаза, когда мимо прошла молодая цыганка с поразительной внешностью. Она была высокого роста и красива какой-то дикой красотой. В руках у девушки ничего не было, и я не заметил кошелька на поясе. Я предположил, что у нее на шее шнурок, к которому привязан мешочек. Изобел обвела взглядом мужчин, выпивавших у стойки, и, заметив хозяина ювелирной лавки, шагнула к нему.

Холмс поднялся, и мы все тоже.

— Пожалуйста, оставайтесь на месте, леди Арабелла, — попросил мой друг. — А мы подойдем к этой парочке.

У бара события развивались быстро. Двое обменялись несколькими словами и с подозрением уставились друг на друга, обнаружив, что их истории не совпадают. Они инстинктивно обвели комнату глазами: мужчина — испуганно, цыганка — гневно. Боюсь, они заметили мой пристальный взгляд. Девушка реагировала с быстротой, присущей ее племени, и устремилась к двери. Когда она проходила мимо Холмса, мой друг схватил ее за правую руку. Запустив руку в разрез ее юбки, он вытащил кожаный мешочек из потайного кармана, который обычно бывает у воровок. Цыганка завопила от ярости и попыталась вырвать мешочек, но Холмс крепко держал его, подняв над головой.

Сержант Коул приблизился более степенно и обратился к девушке:

— Я офицер полиции, мадам, и я должен вас по просить…

Ему не удалось договорить: цыганка выхватила откуда-то шляпную булавку, вероятно припасенную для таких случаев, и вонзила в предплечье полицейского. Вскрикнув, он отступил, а девушка вырвалась из рук Холмса и метнулась к противоположной двери, которая вела в другой зал. Я погнался за цыганкой, но она пробиралась сквозь толпу так быстро, что я не поспевал за ней. Правда, я мог судить о ее передвижениях по сердитым возгласам: из-за нее мужчины проливали свое пиво. К тому времени, как мы выбрались на улицу, она уже неслась по узкому переулку, который ведет к Или-Плейс, а когда мы добежали до этой плохо освещенной улицы, девушка исчезла. Я вернулся в пивную, где сержант сурово допрашивал хозяина магазина. При моем появлении последний метнул в мою сторону яростный взгляд. Очевидно, он меня узнал и сделал вывод, что я приложил руку к этому делу.