Читать интересную книгу Сахаров В.И. Воин Яровита. - Неизвестно

Глава 4.

Руян. 6651 С.М.З.Х.

– Что скажешь, Вадим, принимаешь работу? Я еще раз окинул взглядом стоящий в полутемном корабельном сарае шнеккер, затем посмотрел на капитана Саморода и утвердительно мотнул головой: – Да, работу принимаю. Хорошо все сделали, Ранко. Корабль готов к выходу в море. Деньги получишь у меня дома. Хочешь сейчас, а хочешь, с утра. – Насчет серебра завтра зайду. Но мне ведь только половина причитается? – Да. Остальное после того как судно на воду спустим. – Договорились. Самород оперся на отлично просмоленный черный борт корабля и спросил: – Как его назовешь? Названий в голове было много, но в итоге осталось только одно: – Назову его “Яровит”. – Доброе имя для боевого корабля. Теперь бы ему носовую фигуру поставить. – Фигуру в храме Святовида уже заказал, там резчики хорошие, а когда ее сделают, из Кореницы приедет волхв Яровита и благословит корабль названный в честь нашего бога. – Ясно. Ранко примолк и замялся. В его душе было легкое смятение, и я знал, чем оно вызвано. Поэтому не стал ждать, пока он выскажется, а сам подтолкнул бывалого морехода в нужном направлении: – Ты подумал над моим предложением стать командиром этого корабля? – Да, – капитан кинул взгляд на улицу, где находился десяток варягов из его ватаги. – И что решил? – Я согласен. Но у меня будет одно условие. – Какое? – Людей в команду наберу самостоятельно. – Думаешь, собрать своих ватажников? – Конечно. Ведь, насколько я понимаю, нам придется много по морю бродить, а в чужих водах без драк не обходится. Ну, а у меня воины знатные и никого обучать не надо. – Принимается. Про твою ватагу я только хорошее слышал. Но с тобой, наверное, не все пойдут? – Это так. Человек тридцать будут моими, а остальных наберу в Ральсвике. – И когда отправишься собирать варягов? – Завтра в полдень выеду. Только деньги на поднаем нужны. – Получишь. Мы покинули корабельный сарай и простились. Самород и варяги, обсуждая свое будущее, остались на месте, а я направился домой. Время полдень. День был суетным и начался с посещения бумажного производства, а затем я осматривал шнеккер. Постоянно двигался, а потому аппетит нагулял зверский. Опять же прохладно и с моря задувает промозглый ветер. Сырость на Руяне постоянная, и если температура воздуха минус десять-двенадцать градусов по Цельсию, то ощущается это так, словно вокруг минус тридцать. Трудно к этому привыкнуть, и мне периодически хочется забиться туда, где тепло и сухо, и не вылезать из такого уютного местечка до самой весны. Вот и сейчас настрой такой же. Поэтому я погоняю мохнатую лошадку и вскоре, проехав через Чарушу, оказываюсь перед стенами своего жилища. Ограда сделана из дубовых бревен, а ворота, которые прикрывают две стрелковые башни, обиты металлическими полосами. Все по делу, а не ради понтов, как думают некоторые несознательные граждане. Это сейчас на Руяне тихо и спокойно, а что завтра будет, неизвестно. И пусть местные жители, а больше всех староста Гнат Лужко, посмеиваются надо мной и говорят, что опасаться некого, я знаю, что они не правы. Опасность есть всегда, так что лучше отгородиться от мира стеной, какая никакая, но преграда для врагов, а рыбаки пусть надеются на близость острога и на лес, который может спрятать их от пиратов и захватчиков. Им-то, по большому счету бояться некого, потому что с них взять нечего, и врагов у них нет. Ну, а мне, после всего, что я видел на материке и слышал от шпионов епископа Адальберта Бременского, надо остерегаться, ибо враг, сука такая, не дремлет. Хорошо смазанные петли ворот провернулись и створки раскрылись. Я въехал на расчищенный от снега просторный двор и ко мне подскочил Славута Мох, бывший ротник города Новгорода, а ныне ключник боярина Вадима Сокола, как он сам себя именует. Следом за ним от ворот подошел рыжий паренек в полушубке, который на ходу что-то жевал, Торарин-швед, бывший раб, ставший воспитанником Славуты. Мальчишка подхватил лошадь под уздцы, а я спрыгнул наземь, дождался ключника и спросил его: – Все в порядке? – Да, Вадим, – ответил пожилой воин. Я огляделся, заметил стоящих у терема людей, семью из пяти бедно одетых человек: средних лет светловолосого мужика, худую женщину и трех малявок в возрасте от трех до семи лет, и кивнул на них: – Это кто? – Работники. Нам по хозяйству помощь нужна. Вот я и кинул клич по деревням. Эти первые, беженцы из-под Ольденбурга, с саксами не ужились, и их один из варяжских вожаков на остров вывез. Вроде бы как спас, а дальше-то что? Сейчас зима и податься им некуда. Венеды, конечно, и приютят, и едой поделятся, но в общину чужака не примут. – И они решили к нам податься? – Ага! – Из какого они племени? – Древанского корня. – Хорошо. Поговори с ними. Если люди работящие и немногословные, то прими. Плату назначь сам. Купи им одежду и приставь к делу. В общем, сам все знаешь. – Да. Знаю. Только я собрался войти в терем, как на дороге показался запряженный двумя мощными жеребцами-тяжеловозами покрытый рогожками груженый бортовой возок, который явно направлялся ко мне. Я вроде бы никого не ожидал, разве только портного, которого вызвал из Арконы, но он должен был приехать на лошади. Поэтому я двинулся на въезд и остановился в воротах. В случае чего, встречу незванных гостей сталью, а там Мох и Немой подбегут. Повозка остановилась. Возница, типичный ран, кряжистый мужик с короткой темно-русой бородкой, покинул сиденье, оправил потертый тулупчик, сдвинул набок меховую шапку и, засунув за пояс кнут, подошел ко мне. После чего, искоса заглянув во двор, он представился: – Я Мирослав, работник Радима Менко. Прислан к Вадиму Соколу. – Это я. – Радим велел кланяться и сказал, что из Волегоща для тебя прибыл груз. Я его доставил. – И что за груз? – Самострелы, вроде, – возница пожал плечами. – Ну-ка, посмотрим. Откинув рогожу, я увидел очередной подарок от жрецов, так сказать, босяцкий подгон. Один к другому в повозке лежали заказанные мной в Волегоще арбалеты. По первому впечатлению, изъянов не имелось, и я вытащил один. По весу самострел был килограмма два с половиной. Выглядел незатейливо, но в то же самое время грозно. Покрытое лаком хорошо обточенное ложе с желобком под стрелу, а на нем сам стрелковый механизм, который по моим указаниям был немного видоизменен и модернизирован. Стальной лук без тетивы, которую при транспортировке никто не натягивал. Спусковой механизм с предохранителем (мое нововведение), шайба, фиксатор и зацеп для тетивы. Ничего сложного, а подишь ты, просто так сходу подобное оружие не придумаешь, лично я, точно бы не додумался. Но ничего, после битвы с ляхами у меня появились образцы, а дальше все одно к одному сложилось, и оружейники лютичей смогли скопировать самый лучший из них, добавить приклад и сделать удобный спуск. Красавцы! Уважаю! Вернув арбалет на место, проверил остальной груз. Отдельно от арбалетов лежали упакованные в полотно тетивы. Затем трофейные самострелы, которые я давал на образец, а рядышком широкие кожаные пояса с крюками и вязанки коротких стрел-болтов с железными наконечниками. – Сбыслав, – обернулся я к ключнику. – Слушаю, – Мох уже был здесь. – Примешь груз и уложишь в тереме. Все проверь, если что не в порядке, запомни или запиши. – Понятно. Я посмотрел на возчика, который нахмурился, мол, ему не доверяют, и подбодрил его: – Если все довез хорошо, то получишь ногату серебром. После этого уже нахмурился ключник, который стал воспринимать мое добро, как свое собственное и считал, что я транжира. Однако он промолчал, кивнул и вместе с возчиком повел тяжеловозов, которые запросто могли бы ходить под каким-нибудь европейским рыцарем, во двор. Пока суть, да дело, появился еще один гость, портной из Арконы, Завид Жарох, моложавый брюнет с объемным животом, которого я еще неделю назад пригласил к себе в гости. Заказов у Жароха, видать, было немного, поскольку на поездку пошивочных дел мастер согласился практически сразу, и вот он здесь. Я провел портного в терем, усадил в горнице поближе к печи и позвал Нерейд, которая перебирала собранные за лето травы и корешки. Затем положил перед мастером стопку рисунков на бумаге, посмотрел на жену и она, моя белокурая красавица, смутилась. Ну, это и понятно, ибо я решил озаботиться внедрением нижнего белья, не только мужского, но и женского. Отсюда и смущение. Завид суть моих эскизов, надо сказать, несколько грубоватых, уловил быстро. Сказал, что пошить такое эксклюзивное бельишко из тонкого полотна не проблема, были бы средства, и я его заверил, что они есть. Затем пришел черед второй стопочки рисунков и вот здесь уже у нас завязался серьезный разговор, поскольку одно дело льняные трусы сшить, а совсем другое камуфляж, маскхалат, черный мундир, брезентовую горку, летние солнцезащитные панамы и флаги с Рарогами. И все это необходимо не только пошить, но и раскрасить в цвета, которые угодны заказчику. Однако ничего, после подробных разъяснений, опытный мастер во всем разобрался. Далее он снял с меня и жены мерки, покивал, задал десяток дополнительных вопросов и получил задаток в три гривны. Затратно для меня, конечно. Но с другой стороны, впереди девять веков и прожить их хотелось бы красиво. Ну, а если меня убьют, то нафига мне деньги? Сам не заметил как, но за разговорами пролетело более трех часов. За окном стали сгущаться сумерки, и я наконец-то добрался до стола. Плотно поужинал, поговорил с женой, которая пожаловалась на Игоря Ольговича, который жил в тесной каморке на первом этаже рядом с Немым, мол, князюшка посматривал на нее нехорошо. Правда, при этом ничего не говорил, потому что рядом находился вагр, но ей и от одного взгляда было неспокойно. Что делать? Пленник у меня дорогой, но чересчур наглый и беспокойный. Поэтому мне постоянно приходилось его немного воспитывать. Поначалу, когда особенно тяжко было, нормы нашего совместного общежития доводил до него кулаками, а пару раз и ногами. Помогло. Игорь Ольгович, который настаивал на том, что его необходимо величать по крестному имени Георгий, умерил свой пыл, удрать не пытался и даже получил относительную свободу в пределах подворья. Однако нет-нет, надо было с ним разговаривать, а то еда ему не та, да лошадь для прогулки подайте, да икону привезите, да слугу специального выделите. Икону, кстати сказать, я ему все же достал, а про остальное велел забыть. Пусть ест и пьет, что дают, а про лошадь даже не думает, а то, не дай боги, упадет еще и убьется. Ну, а мне это не в радость, и даже наоборот, расстройство сплошное, ибо тысяча гривен пролетит мимо. Короче говоря, не откладывая дела в долгий ящик, я зашел в комнатку гостя, и застал его за молитвой. Князь Игорь, мужчина не старше сорока лет с густой сединой в черных волосах, стоял на коленях перед образом Богоматери, который был нарисован по византийским канонам и освещался огнем толстой свечи, смотрел на нее и размеряно шептал: – Царица моя преблагая, надежда моя Богородица, заступница убогих, сирых, странников, скорбящих в радости и обиженных. Узри мою беду, узри мою скорбь, помоги мне как немощному и накорми меня как странника. Узри мою обиду и помоги мне заступница. На Тебя уповаю, только на Тебя одну, благая утешительница. И молю Тебя, пресвятая Богоматерь, наставь меня на путь истинный, дай мне избавление от страданий, покой в мире и сохранность живота моего. Аминь. Из-за плеча, кинув на меня косой и недобрый взгляд, князь продолжил молиться. Ну, а я, никуда не торопясь, присел на лавку за столом, где Игорь Ольгович недавно трапезничал и в одно жало, словно сирый и убогий, утоптал жареного гуся и половину хлебного каравая, да запил все это литровым жбаном пива. В общем, неплохо живет Рюрикович, а дома, наверняка, расскажет, что ходил в кандалах, томился в сырых подвалах, а богомерзкий колдун его угнетал и принуждал сменить истинную веру. Да, скорее всего, так и будет. Но чему быть, того не миновать. Хай, клевещет. Наблюдая за Ольговичем, который никак не желал останавливаться, я подпер голову левой рукой и задумался. Мыслей было много, и на разные темы. Но больше всего меня занимал предстоящий весенний поход в Зеландию. При чем не сами боевые действия, а то, что будет после них. Местных жителей частью обратят в рабы, а частью сделают холопами, с этим все понятно. Кто к нам, с чем придет, тот от того и погибнет. Данный принцип известен с давних времен. После чего начнется раздел острова, и когда я над этим начал размышлять, то мелькнула думка, что хорошо бы и мне там кусок пожирней урвать. Мысль пришла и ушла, а я сам себя не понял. Попытался разобраться и задал себе резонный вопрос. Зачем тебе Вадим земля, если ты обосновался на Руяне? Ответ пришел моментально, и фрагменты нехитрой головоломки встали на свои места. На Руяне все поделено между общинами, боярами и религиозными культами, так что большое производство здесь не организуешь. А в конце весны, если мои ладожские однофамильцы выполнят свою часть нашего уговора, у меня появятся переселенцы, которым на острове, скорее всего, никто не обрадуется. Значит, Чаруша это только временная база, где можно держать доверенных людей, того же Ставра Блажко и Славуту Мха, самому здесь иногда отдыхать и бумагу делать. Однако постоянное место дислокации и базу придется строить в других краях. Зеландия под это дело подходила, и я развил бурную деятельность. Перво-наперво, пользуясь своим служебным положением, достал карты острова, который вскоре станет венедским. Потом поднял данные разведки, которая собрала на всех тамошних феодалов более-менее полное досье с описанием дружин и замков. Все это просмотрел, переосмыслил, проанализировал, сделал ретроспективу на будущее, прислушался к собственной интуиции, и приглядел для себя отличную гавань с восточной стороны острова. Есть там один ярл, боевитый и храбрый, но безмозглый и неудачливый, а зовут его Кари Кольгриммсон. У него имеется замок и один драккар, хотя отец оставил ему в наследство четыре корабля. Вот только наследник все растерял, и теперь некогда грозный замок Кольгримм ветшает и дряхлеет. Кари носится по всем датским островам, вступает в драки, теряет воинов, и год от года его положение только ухудшается. Следовательно, когда армия венедов высадится в Зеландии, разгонит данов, а затем рассыплется по острову, мне придется очень быстро кинуть свою дружину к семейному логову Кольгриммсона, захватить его и вместе с прилегающими территориями объявить своим владением. Со мной никто спорить не станет, земли хватит на всех. И только после обретения своего феода я вернусь на Руян, загружу шнеккер бумагой на продажу, прихвачу князя Игоря и вместе с посольством пойду в Новгород. Ну, а затем в Зеландию отправятся волонтеры-контрактники из Киевской Руси. Вот такой вот план родился в моей голове, и каждый новый день добавлял в него маленький штришок. Прерывая мои размышления, пленник затих. Затем он встал с колен и присел напротив. Лицо князя было хмурым, и он взял жбан из-под пива. Сосуд оказался пуст и, вернув его на стол, он исподлобья посмотрел на меня, а я начал мужской разговор: – Георгий, ты зачем на мою жену засматриваешься? Вопрос был задан в лоб и, втянув голову в плечи, Ольгович выдохнул: – Ты не достоин быть рядом с такой красавицей. По моим губам сама собой пробежала усмешка: – А ты достоин? – Я Рюрикович, а ты всего лишь венед и колдун. – Да какой ты Рюрикович? – усмешка превратилась в широкую улыбку. – Прабабушка у тебя Ингегерда, шведка. Бабушка армянка, монахиня Киликия, которую твой дед, тогда еще князь Тьмутараканский, из монастыря украл. Мама Феофания Музалон, гречанка. И ладно кровь, о расовой чистоте спорить не станем. Главное, что дух в тебе чужой, рабский. В твоем дедушке еще что-то от Рюриковича было. В брате старшем, Всеволоде, пара капель есть. А в тебе пустота, которую ты заполняешь преклонением перед чужими богами. Это твое дело, не мне тебя чему-то учить. Но когда ты, по сути, иноземец, заявляешь, что стоишь выше других славян, вот это глупость. – Да я... Князь, сжимая кулаки, вскинулся. Однако я был начеку, слегка приподнялся и ударил его челюсть. Зубы Ольговича, какие у него еще остались после наших воспитательных бесед, щелкнули, и он приземлился обратно на лавку, а я дождался, пока он придет в себя, и вынес ему устное предупреждение: – В общем так, Георгий, еще раз на мою женщину посмотришь, кастрирую. Я тебя обещал вернуть живым, а насчет здоровья разговора не было. Ты меня услышал? – Да-а, – сплюнув на ладонь сгусток крови, ответил князь. – Тогда покойной ночи тебе, князюшка. Ольгович еле слышно посылал мне вслед проклятия. Но что мне до них? Чепуха это все, ибо нет в нем Силы, какая была в Рюрике, Святославе и Ярославе Мудром. Выродился потомок. Пустышка. Поэтому мне он интересен исключительно как источник информации по Киевской Руси и ходячий мешок с серебром. Я покинул каморку пленника и поднялся в спальню. Здесь ожидал застать Нерейд, но в помещении было темно и пусто. Странно. Однако опасности не было и, прикрыв глаза, я сосредоточился, поймал эмоции жены и определил ее местонахождение. Нерейд находилась в пристройке для слуг, и рядом с ней помимо беглецов из Ольденбурга суетился Торарин. Попробовал понять, что происходит, и сделал это без особого труда. У одного из детей, мальчика, был сильный жар, а раз так, то Нерейд, наверняка, отпаивает ребенка своими травками. Молодец она у меня все-таки, и за такую женщину я не то что князя в землю утрамбую, а и папу римского, если понадобится. Вновь вернувшись в обычное состояние, я зажег яркий масляный светильник, и подсел к рабочему столику, который был сделан по моему заказу. Из ящика достал склянку с чернилами, гусиные перья и свернутую в рулон карту, которую рисовал для собирающихся в дальний поход варяжских вожаков, Будимира и Авсеня Беридраговича. Посмотрел на нее, сделал несколько дополнительных отметок и прикинул путь двух больших лодей, коим предстоит пересечь Атлантический океан. Первая остановка у них будет на Шетландских или Фаррерских островах. Затем Исландия, где проживают норвежцы, бежавшие с родины от крестившего своих земляков огнем и мечом короля Олафа Святого. Потом будет Гренландия, где есть несколько поселений викингов, среди которых самое большое Братталид. Ну, а после этого один рывок и Винлад, где очень даже может быть, до сих пор как-то существуют потомки Лейва Эрикссона. Путь венедским мореходам предстоит опасный и долгий, так что увидим мы их, если вообще увидим, минимум через полтора года после отплытия. И, кажется, зачем рисковать и идти за океан, когда и на родине забот хватает? А ответ на поверхности. Как ни крути, но враги сильнее нас. Поэтому, как бы храбры и неистовы не были венеды, всегда будет опасность того, что они потерпят поражение. Значит, возможен вариант Исхода из приморских материковых земель, а затем и с Руяна. Это, конечно, самый крайний случай, когда ситуация станет безвыходной. Но отбрасывать этот вариант нельзя. В связи с чем Векомир, пока он еще в силе, отдал приказ искать новые земли, а начал с Винланда. Ну и, кроме того, заморские земли это диковинки, новые товары, возможно, золото, а так же растения, которые могли бы нам пригодиться. Так что, дай боги Будимиру и Авсеню удачи и счастливого пути. Я буду ждать их возвращения, а пока, все что могу, это нарисовать карту, проложить маршрут, составить список всего, что необходимо поискать и узнать у индейцев, да немного усовершенствовать компас. Кстати, насчет компаса. Про него в пределах Венедского моря уже знают, поскольку этот прибор появился здесь примерно двадцать лет назад. Пока он еще мало кому интересен, но тот же самый Будимир Виславит его использует. Правда, это примитив, глубокая чашка с водой и в ней кусочек пробки, на которой закреплена магнитная стрелка. Однако это все равно компас, и я его немного модернизировал, по сути, скопировал метод итальянца Джойя. Насадил магнитную стрелку на стальную иглу и под ней сделал картушку, круг с разбитыми секторами-румбами. Вот только я сразу поделил этот круг на привычные мне 360 градусов и яркими цветами раскрасил стороны света. Нормальная вещица получилась, хоть Вадим Сокол и не мастер золотые руки. В итоге я остался доволен и, естественно, решил в самое ближайшее время и себе компас смастерить. Благо, корабль у меня теперь имеется. За работой, описанием Винланда, как я его себе представляю, пролетела пара часов. И может быть, я бы и дальше писал. Ведь бумаги много, чернил хватает, а записи я собирался развернуть минимум на тридцать листов. Но появилась Нерейд, и мне стало не до того. Я убрал бумагу и карту, подошел к жене, которая выглядела немного усталой, но чрезвычайно довольной, и спросил ее: – Что там с ребенком? Откуда я знаю про больного, супруга не интересовалась, понимала, с кем живет, а потому просто прижалась к моей груди и ответила: – Лихоманка. Наверное, в дороге простыл. – И ты его вылечила? – Не до конца. Жар сбила, да спать уложила. Утром его еще раз посмотрю. – Ты у меня молодец. Золотце. Я вдохнул запах женских волос, которые пропитались ароматами лесных трав. Затем приподнял лицо Нерейд и поцеловал ее в губы. Она ответила, и по душе разлилось спокойствие и умиротворение. После чего я подхватил жену на руки и понес на кровать. Впереди была вся ночь, а рядом шикарная женщина, а значит, дела и заботы могли немного подождать.