Читать интересную книгу Бальтазар Косса - Дмитрий Балашов

Пели колокола. И как расцвела улыбкою, как вся потянулась к нему Има Давероне, недавно пережившая горечь смерти последнего из своих родителей, престарелого отца, задолго до того (сразу после смерти супруги) ушедшего в доминиканский монастырь. Девушка осталась одна, но все же отец, и ставши монахом, был, находился где-то. От него и о нем временем до нее доходили вести. Его чуткая рука обеспечила ее богатство, доходы от вилл и дворцов, от сукновален и мельниц, от виноградника и торгового корабля. Все это сделал отец, надежно обеспечив ее богатство от притязаний дальней родни. И вот его не стало. И Има осталась одна. Совсем одна! И вдруг, точно луч солнца в ненастный день, у ее постели Бальтазар Косса!

Но взгляд Бальтазара был хмур и глядел он не на нее, а куда-то инуду, и он совсем не собирался залезть к ней в постель, чего втайне ждала она в первый миг, узревши Бальтазара. Она расстроилась (не то слово! Едва не впала в отчаянье!). Но переломила себя и тут. Перевязанная рука Коссы привлекла ее внимание. Бальтазар не стал ничего скрывать. Присев на край постели и рассеянно кладя в рот твердые черно-сизые виноградины, он рассказал все: и о двух нападениях убийцы, и о наказании предателя Ладзаро, и о том, как он, спасаясь, попал в дом неведомой красавицы.

Има робко мяла ворот ночной рубахи, стягивая его все туже и опуская голову. «Значит и верно! Буду ему другом, раз не суждено быть возлюбленной», – думала она.

– Я понимаю, Бальтазар, зачем ты пришел… Ты хочешь знать, кто эта девушка? – с горькой улыбкой вопросила она. – Ты и Сандру уже готов забыть! – не удержалась она от мимолетной женской укоризны (бедная Има, она успела уже полюбить эту замарашку, простонародную подружку своего Бальтазара). – Ладно! Ложись пока вот тут, в мою постель! Сейчас тебе принесут поесть, а потом усни, ты ведь не спал две ночи! Когда проснешься, я буду знать все. Мне, кажется… Нет, лучше сперва узнаю! Ешь и спи! Я разбужу тебя!

Бальтазар и сам мог бы вспомнить, порывшись в памяти, что когда он еще встречался с Имой, та рассказывала ему о своей подруге, Яндре делла Скала, как и она, Има, приехавшей в Болонью из Вероны.

В Вероне Яндра была самой богатой наследницей. Ее отец, Бартоломео, любимый народом, и дедушка были правителями Вероны, так же, как и ее прадеды. Но отца убил родной брат, Антонио делла Скала, нынешний правитель Вероны, и семнадцатилетняя Яндра в 1381-м году, то есть четыре года назад, была вынуждена бежать, чтобы спастись от дяди.

Има Давероне сошлась с Яндрой сразу, как только та приехала в Болонью. Они обе читали римлян и греков, обе изучали языки, обе превосходили окружающих своим развитием. Только Има таила добытое в книгах про себя, а Яндра считалась чародейкой, волшебницей, предсказательницей судьбы, и все такое прочее. В это верили, и это считалось истиной.

Следующий разговор происходил всего через несколько часов.

– Бальтазар! – нервно говорила Има, глядя на любимого обреченным взором. – Не ходи к Яндре! Ты рискуешь!

– Из-за Ладзаро Бенвенутти? – спросил, передергивая плечами, Косса.

– Нет… Не в нем дело… Он не умер. Он жив. Нож попал вот сюда и не задел артерии. Ладзаро спас его жир! И он не будет тебе мстить… Теперь, скорее, больше всего достанется его дорогой женушке! Но ты не должен идти к Яндре! – вскричала она, загораживая проход. – Ты не должен! Будет очень плохо, ежели ты пойдешь к ней сегодня!

Бальтазар усмехнулся презрительно: и Има как все они!

Он двинулся к двери, пытаясь отодвинуть Иму плечом, и тогда она вскричала, белея лицом:

– Дом, где живет Яндра, не ее дом! Ее поселил там кардинал ди Санта Кьяра, он ее любит…

Косса нахмурил брови, приодержавшись.

– Он ее любит, – торопилась Има высказать все, пока Косса не ушел. – И спрятал ее там от инквизиции! Полгода назад, когда ты был в Неаполе, Яндру уже схватили, и кардинал заплатил кондотьеру Альберинго Джуссиано, чтобы тот выкрал ее и привел туда.

– Бедная! – только и высказал Косса.

– Бальтазар! – в отчаянье вскричала Има, видя, что тот уходит. – Подеста сказал мне, что сегодня же святая инквизиция пошлет своих людей в тот дом, чтобы схватить ее. Два дня назад они узнали, где она живет. Вернись!

Все напрасно. Косса, обернувшись, улыбнулся ей, и Има поняла, что он ни чему не поверил.

И вот он снова в доме, в который еще вчера проникал украдкой и ночью. Теперь день, и он видит, с легким удивлением, строгое убранство покоя, картины Альтикиери в рамах, безделушки, являющие самый изысканный вкус хозяйки.

Появление Яндры он почуял спиной, точно сладостную дрожь, пробежавшую по телу.

– Королева моя! – вкладывает Парадисис эти слова в уста Бальтазара Коссы. Королева? Что-то не верится! Но что он нашел нужным представиться как граф Белланте, владелец Искии и Процинты (слегка погрешив против истины, владельцев-то, считая одних братьев, и то было четверо), это, разумеется, так. «Самая очаровательная и добрая?» – Снова что-то не так, хотя о ночном эпизоде и о заботливо перевязанной руке упомянуть было просто необходимо.

Яндра глядела на него с легкой иронией (накатанная дорога комплиментов здесь явно не срабатывала), с каждым словом, с каждою новою похвалой она зримо все дальше отдалялась от него, и Косса начинал тихо приходить в бешенство.

– Мессир Косса! – отвечала Яндра, надменно взглядывая на своего ночного знакомца. – Умерьте свой пыл! Здесь вы не получите ничего привычного для вашей гордости!

– Разумеется, – возразил Бальтазар, сдвигая брови (и как чудно хорош он был в этот момент!). – Разумеется, ежели дама моего сердца полна любви к другому!

Глаза Яндры сверкнули:

– Не любви! Благодарности! Благодарности человеку, избавившему меня от смерти на костре! Благодаря ему я жива до сих пор!

Слова Яндры пробудили в его памяти странное эхо: ну да, о том самом, о святой инквизиции говорила ему Има, убеждая не ходить к подруге. Он оглянулся, и вовремя. Несколько голов в зловещих колпаках стражей святой инквизиции показались над стеною сада, странно пустого от заранее сбежавших слуг, и сразу же в нем проснулась всегдашняя дикая энергия. Говорить, убеждать, спорить о любви было явно не время.

– Бежим! – только и вымолвил он, хватая девушку за руки. – Бежим, это за тобой! Има Давероне мне все рассказала! Палачи святой инквизиции окружают дом! Бежим, и на этот раз уже я сам спасу тебя!

Но девушка с горькою улыбкой (куда делась ее давешняя надменность!) только обреченно покачала головой:

– Я знала, что так будет… Я знала… Но чтобы сегодня…

Он видел в окно, что сад наполняется вооруженными людьми. Однако во всех подобных домах имелся тайный выход на одну из боковых улиц…

– Где он? Где, где, где? – кричал он в лицо Яндре, уже безнадежно опустившей руки, и наконец свирепо рванул ее с места, словно клещами схватив за предплечье.

– Там… – чуть опоминаясь, но все так же безнадежно прошептала она, указывая в угол комнаты, на закрытую занавесом дверь. По счастью, этот ход был не заперт. Косса схватил Яндру, у которой подгибались ноги, в охапку и, рванув дверь, начал спускаться вниз по крутой узкой лестнице.

– Это все он! – бормотала Яндра, словно в бреду. – Это дядя Антонио, он донес! Я знала, что он добивается моей смерти!

Бальтазар бежал со своею ношей, тыкаясь в стены и углы в темноте узкого хода. Но вот дверь, вот уличный свет, свобода… Сейчас раствориться в толпе… Увы! Улица была полна палачами «святой службы». На них набросились. Напрасно Бальтазар яростно размахивал кинжалом, вонзая его в чьи-то тела. Палачи схватили Яндру и самого Бальтазара, одолев его числом, заломили руки и, спутав цепью, поволокли к тюремной башне во дворце подесты, где стражники ордена капитанов Святой Марии держали своих пленников, с которыми затем расправлялась доминиканская инквизиция. (Полумонашеский, полувоенный орден, члены которого носили кольчуги под сутанами с красным крестом на груди, удостоверяющим их службу, и были неподвластны никому, кроме самого римского папы.)

Его не стали слушать, с ним никому не позволили говорить. Его гневные крики, упоминания о неподсудности студентов Болонского университета кому-либо вызывали только зловещий смех тюремщиков.

– Святой инквизиции подвластны все! – был ответ.

Арест Коссы не мог, разумеется, не вызвать шума и возмущения в городе. Да и у самих доминиканцев он вызвал некоторые сомнения. Все же Косса был братом могущественного адмирала, подданным Неаполя, что премного осложняло дело суда над ним. Ну, а сопротивление властям, несколько ударов кинжалом, не унесших, по счастью, ничьей жизни – кто не сопротивлялся аресту в ту-то пору! Не наш век, не те люди! Недаром «псы господни» носили кольчуги под сутанами и арестовывать кого-либо являлись с целою кучей хорошо вооруженных стражников.

Сама инквизиция на этот раз решила несколько «отступить», объявив Коссу не колдуном, а лишь совращенным в грех колдуньей Яндрой делла Скала. Да так было удобнее скрыть имя ее истинного покровителя, свалив грех кардинала на недоучившегося студента, как-никак члена пиратской семьи…