пожал плечами я.
— Не смешно, молодой человек, — она глянула поверх очков, и я снова почувствовал себя у доски, не знающим правильного ответа. Но спасительные стакан с полотенцем под рукой, барменская магия работает.
— Между прочим, я собиралась всего лишь выпить кофе! — сказала Училка укоризненно. — И что?
Она звякнула льдом в наполовину опустевшем стакане. Уже втором. Как будто я эти мохито ей насильно залил.
— У вас хороший мохито. Какой-то особый рецепт, или я просто отвыкла?
— Профессиональная тайна.
— Ладно, — она встала с табурета и слегка качнулась на высоких каблуках. — Ого. И правда, отвыкла. Обычно я не пью днём, не хожу в бар и не ругаюсь с сильными мира сего.
— Наверное, сегодня необычный день. Приходите завтра. Будет молоко для капучино и, я надеюсь, выпечка.
— Увы, — вздохнула негритянка, — многие тут действительно считают, что для учительницы прийти в бар всё равно, что проскакать голой на лошади через город, как леди Годива. Но я буду иногда заходить. Ваши мохито того стоят.
***
На удивление, муж владелицы кафе этим вечером в бар не явился. Пришлось идти просто так.
— Закрой бар, когда закончишь, — попросил я Швабру.
— Чем? Шпилькой для волос, как в кино?
Я выложил на стойку запасной ключ.
— Пусть у тебя будет свой, чтобы не ломиться, как сегодня.
— А если я прокрадусь в ночи и напьюсь в соску?
— Можешь наблевать на пол и пописать мимо унитаза. Почувствуй себя клиентом. Но всё, что выпьешь, я вычту у тебя из зарплаты.
— Тогда не буду. Мне нужны деньги.
— Настолько?
— Настолько. Не твоё дело, в общем.
Я с сомнением помялся перед задней дверью кафе. Всё-таки время за полночь, а если муж сегодня не в баре, то хостес запросто может спать. Но всё же осторожно постучал. На удивление, Мадам Пирожок открыла сразу.
— Роберт? Проходите, проходите в зал. Я вам как раз собрала корзинку…
— Не стоило хлопот…
— Ещё как стоило!
— Знаете, я решил, что в баре нужен кофе…
— Прекрасное решение! Значит, вам потребуется молоко, сливки, сахар, простой и тростниковый, печенье…
— И ваша прекрасная выпечка!
— Это уж само собой, — заулыбалась Мадам Пирожок. — Хорошо, что предупредили, я поставлю побольше теста.
В дверь постучали.
— Подождите меня, я сейчас! — женщина указала на стул в кафе, и я с удовольствием сел. Настоялся за день за стойкой. — Выпейте молочный коктейль, он полезный и калорийный. Буду через пару минут.
Она ушла в коридор к задней двери. Я не прислушивался специально, но кафе небольшое, и ночная тишина усиливает звуки.
— Вот спасибо тебе, — говорила Мадам Пирожок, — что доставляешь моего бестолковщика. Что бы я без тебя делала?
— Посадила б мужа на поводок? — засмеялся в ответ голос.
Где я его слышал?
— На пути к бару его не удержит даже стальная цепь! Вот твоя корзина…
— Спасибо, ты моя кормилица!
— Ну, что ты, тебе спасибо. Давай счёт и заказы на завтра. Да, да, вижу… Угу… Да, все есть. Присылай дочку. Пусть тележку захватит, а то тащить тяжело.
— Обязательно, — сказал знакомый голос.
— Как там у вас… Ну, вообще? — спросила Мадам Пирожок, понизив голос.
— Сентябрь скоро, — вздохнул её собеседник, — держу дробовик под рукой.
— Ничего, ничего, авось обойдётся… Давай, до завтра. Потащу это тело в кровать…
Когда я, преодолев неловкость, выглянул в коридор, там уже никого не было.
Глава 4. Ведьмочка Кофе
Третий день своего барменства я начал, сидя под стойкой. Убедившись, что двери закрыты, а шторы задвинуты, присел на корточки и залез в тесное пространство с фонариком. Дробовик закреплён очень продуманно — его не видно, даже если наклониться и заглянуть, но, если знаешь, куда протянуть руку, то рукоять ложится прямо в ладонь.
Нажав кнопку разобщителя, передёрнул цевьё и поймал вылетевший патрон. Заряжено. Впрочем, какой смысл хранить незаряженное?
Примерившись, аккуратно вернул на место, зафиксировав в плотных защёлках. Сунул руку — да, вот он. Удобно.
« …И старый бармен потянулся
под стойку за дробовиком», — всплыла в голове фраза.
Запасы бара настоятельно требуют пополнения, а с учётом кофемашины — и расширения ассортимента. Училке обещан капучино, значит, нужно как минимум молоко. Педагогические эманации, исходящие от этой женщины, требуют безусловной исполнительности. Выкатив через заднюю дверь найденную вчера при инвентаризации тележку, впервые оказался на улице города днём. С этой стороны стоят облезлые мусорные баки, разбит чахлый палисадник, в углу небольшая, выглядящая совершенно лишней овальная клумба с тёмно-лиловыми цветами. Задняя часть здания облупилась, краска с дерева облезла, маленький дворик имеет вид чрезвычайно запущенный.
В паре десятков метров от двери, через которую я заходил в кафе ночью, сейчас открыты небольшие ворота, возле которых выстроилась очередь людей с тележками. Оставив свою повозку, подошёл к складу и заглянул внутрь. Видеть мужа Мадам Пирожок занятым чем-то, кроме вливания в себя алкоголя и сна лицом на столе, непривычно. Слегка помятый, но выглядящий довольно бодро, он таскает из тёмных глубин хранилища коробки с обувью и передаёт их пожилой женщине с усталым лицом. Та открывает каждую — внутри то кеды, то ботинки, то женские туфли, — и складывает в свою тележку. Дело идёт медленно, но, кажется, никто никуда не торопится. Прикинув размер очереди, я загрустил. К счастью, в этот момент на склад пришла Мадам Пирожок. Бизнес-вуман, владелица кафе, мотеля и, оказывается, логистической базы местного ритейла.
— Роберт! — она приветливо окликнула меня. — Не стойте тут! Ваш заказ ещё не разгрузили, водитель решил сначала поесть. Завтракали? Нет? Идите, посидите в кафе пока, я вас покормлю, зачем на солнцепёке торчать, тем более без шляпы? У меня кондиционер и холодный лимонад, прошу вас! Тележку можете оставить здесь, никуда она не денется.
В зале придорожного кафе действительно прохладно и одуряюще пахнет пирогами.
— Кофе у меня не так хорош, как у вас, — сказала вернувшаяся за прилавок