Несколько раз Артем останавливал вездеход и, высунувшись из верхнего люка, подставлял лицо ветерку, устойчиво дувшему им в спину. Нельзя было сказать, что он стал более прохладным. Устрашающее пятно на горизонте не уменьшалось, но и не увеличивалось. Короткая Желтая ночь не заставила Артема сбавить скорость. Уже на ее исходе он подключил к опустевшему топливному баку первый сосуд высокого давления и уступил место за рычагами управления чужеродцу. Калека спал, уронив голову на плечо. Надежда, забившись в глубину кресла, невидящими глазами смотрела куда-то вдаль. За все время пути она не проронила еще ни одного слова.
Глаза Артема слипались от усталости, но он изо всех сил боролся со сном. Он еще не определил окончательно своего отношения к чужеродцу и теперь внимательно наблюдал за ним сквозь полуприкрытые ресницы. Тот управлял вездеходом довольно небрежно, но в общем уверенно и без суеты.
Дремота то отступала, то вновь накатывалась на Артема. В один из таких моментов ему показалось, что Надежда что-то негромко сказала чужеродцу, а тот не менее тихо ответил ей.
Артем сразу насторожился. Померещилось это ему или нет? Неужели эти двое знакомы? Что их может связывать? Неужели… смерть судьи? Уж очень быстро чужеродец узнал о ней.
Судья… Артем снова вспомнил его усталое лицо и погасший взор. Кому он мешал? Кто мог его убить? Например, дочка. Для чего? Чтобы спастись, заполучив жидкий воздух. Маловероятно. Затем Тарвад. Смерть брата автоматически выдвигала его в судьи. Тоже маловероятно. Человек, родившийся в Стране Забвения, скорее сам лишит себя жизни, чем станет покушаться на чужую. Значит, остается кто-то третий. Скорее всего пришелец, чужак, существо, воспитанное совсем в других нравственных традициях…
«Вот беда, — подумал он, — оказывается, я ничего не знаю о своих спутниках. Даже Калека — загадка для меня. Кто он такой на самом деле? Где скитался столько времени? Как сумел без помощи саркофага пережить не одно Лето? Где он раздобыл этот странный клинок? Кто научил его управляться с ним?»
Артем ногой пододвинул к себе продолговатый сверток и, развернув рогожу, стал рассматривать клинок со всех сторон. Лезвие, безусловно, было выполнено из металла, но на щелчок ногтем этот металл отзывался не звоном, а тупым деревянным звуком. Лезвие сейчас выглядело почему-то куда более темным, чем в первый раз. Конструкция гарды казалась неоправданно усложненной. Едва заметные стыки указывали на то, что она собрана из нескольких частей. Шипы кастета, при сильном нажатии углублялись в свои гнезда — каждый на разную глубину.
Еще раз внимательно осмотрев клинок, Артем попытался повернуть гарду по часовой стрелке, и ему показалось, что та еле заметно поддалась.
В тот же момент за бортом вездехода что-то оглушительно треснуло, машина клюнула носом и, резко кренясь, пошла в сторону. Артем, словно выбитый из седла кавалерист, размахивая клинком, полетел влево. Вместе с ним летело все, что не было надежно закреплено: инструмент, черепашье мясо в мешках и без оных, пустые баклаги для воды, посуда, а также не успевший еще проснуться многопудовый Калека.
Очнулся Артем быстро и без посторонней помощи. В открытую с левого борта дверь лезла высокая трава. Калека, зажимая двумя пальцами разбитый нос, помогал Надежде разбирать груду перемешавшихся вещей. Сквозь стекло было видно, как чужеродец расхаживает возле неестественно вывернутой левой передней лапы.
— Что произошло? — выбравшись наружу, резко спросил Артем.
— А я откуда знаю? — беззаботно ответил тот. — Это ведь твоя машина. Берись за работу. Ремонтировать ее я не собираюсь.
Шарнир одного из двух сочленений лапы был безнадежно обломан, и Артем, как ни старался, не смог определить причину этого происшествия. Осталось только предположить, что лапа провалилась в оставшуюся где-то позади глубокую нору (вопрос лишь в том, кто мог ее вырыть?). Впрочем, при определенной сноровке, такую аварию мог устроить и водитель.
Очень скоро Артем убедился, что вездеход передвигается на семи лапах почти с таким же успехом, как и на восьми — хотя резвости это ему не добавило, а, скорее, наоборот. Чужеродец был отстранен от управления, что его, кстати, ничуть не расстроило.
За всеми этими хлопотами Артем совершенно забыл про клинок, а когда вспомнил, было уже поздно — обе его руки были прикованы к рычагам управления.
День тянулся бесконечно долго. Уже заканчивался жидкий воздух во втором сосуде, а окружающий пейзаж стал постепенно меняться: степь больше не казалась такой ровной, ее все чаще пересекали овраги и русла высохших речушек, что вынуждало вездеход отклоняться от прямого пути. Силы Артема были уже на исходе, но он твердо решил продержаться до наступления ночи. Зловещая тень за спиной съежилась, как будто громадный призрак, еще недавно затмевавший полнеба, стал отставать.
Калека безмятежно храпел, Надежда не подавала никаких признаков жизни, чужеродец несколько раз вставал и расхаживал по кабине — пять шагов вперед, пять шагов назад. Это почему-то раздражало Артема.
— Тебе что, спать не хочется? — спросил он.
— Не хочется.
— Может, тебе вообще сон не нужен?
— Это одно из удовольствий жизни. Если вдруг мне захочется такое удовольствие испытать, я усну. Беда лишь в том, что спящий беззащитен. В его сны легко проникает враг, а телом может завладеть злой дух, до поры до времени таящийся в закоулках души каждого человека. Поэтому я предпочитаю бодрствовать.
— А я вот без сна не могу… — Артем резко тряхнул головой, прогоняя дремоту. — Помнишь, ты хвастался, что умеешь вести умные беседы. Давай поболтаем. Это меня отвлечет немного.
— И о чем бы ты хотел поболтать?
— Если ты действительно много странствовал, ты должен немало знать. Расскажи, как устроен этот мир?
— Страна Забвения?
— Нет, весь мир. В котором рядом со Страной Забвения может находиться страна Черепах, страна испепеляющего Летай многие другие, так непохожие друг на друга страны.
— Этот мир — бессмертная вселенская рыба, каждая из неисчислимых чешуек которой и есть отдельная страна со своим собственным микроустройством. Когда рыба шевелится, шевелятся и все ее чешуйки. Это, естественно, вызывает всякие бедствия и катаклизмы. Сейчас рыба отдыхает и набирается сил перед тем, как вернуться в некогда породившую ее стихию — вечное пламя. Там она в очередной раз сменит свою чешую, и это будет гибелью всего нашего мира. Все говорит за то, что пора эта приближается.
— Чепуха какая-то. Это ты всерьез?
— Почему бы и нет?
— Но тебе известны и другие версии?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});