всю ответственность вместе с дуэлянтами. А поскольку дуэль намечалась до смерти одного из участников, Павлу Григорьевичу предстояло ответить с Протопоповым за все возможные последствия подобной авантюры перед законом. Но надо отдать должное генералу, приняв предложение выступить секундантом, он даже не заикнулся ни разу о том, что желает откататься от своего выбора, даже если в душе хотел все переиграть и сдать назад. Не таким человеком был Павел Григорьевичем, не было в нем ничего мелкого и непорядочного.
— Поскольку нам нужен врач, я договорился с господином Цейдлером[1], он прибудет сюда к семи, — безжизненным голосом сообщил он. — Представляю, что будет с Германом Фёдоровичем, когда он узнает, зачем мы вызываем его на самом деле!
— И что же вы ему сказали? — поинтересовался Протопопов.
— Мне пришлось сказать ему, что у Вас вылезла пупочная грыжа!
На дуэль всегда брали с собой врача, что являлось неким неписаным правилом. Врач должен был оказать сражающимся надлежащую медицинскую помощь. Но по существующему законодательству, врач, который узнавал о дуэли, был обязан немедленно сообщить об этом в соответствующие органы, дабы пресечь преступление, творящееся на его глазах. Поэтому об истинной цели вызова врачей уведомляли в самую последнюю очередь, не давая тем возможность «переобуться».
Понятно, что сообщать на министра внутренних дел никто не станет, некуда попросту. Однако делать из уважаемого хирурга, приват доцента и доктора медицины, соучастника преступления, было по крайней мере некрасиво и нагло.
— Мне не нужен врач, — заявил Протопопов.
— Ба! Это ещё что за новости? — неподдельно удивился Курлов.
— Едем без него.
— А что я скажу секундантам наших оппонентов? Кто ж кровь будет останавливать? Раны сами себя не обработают, знаете ли, господин министр.
— Мы туда на смерть стреляться едем, нет? — Протопопов достал из стола свой Кольт, сунул за пазуху. — Едемте, я распорядился подать мотор к подъезду. На дуэль покатим с ветерком.
С этими словами министр тотчас двинулся к дверям. Курлов поколебался, видимо размышляя как сообщить Цейдлеру, что в его услугах больше не нуждаются и был совершен ложный вызов, но махнул рукой и отправился следом за Протопоповым.
В приёмной министр напомнил, чтобы всех назначенных сегодня на приём граждан переназначали на другой день, и снова сослался на свою загруженность неотложными делами государственной важности. Он понимал, что это не лучшее решение, особенно на фоне низкой популярности Протопопова, но шёл на этот риск по необходимости. Также оставил деньги за «ложный вызов» для хирурга и попросил непременно их передать Цейдлеру, даже если тот станет отказываться и сопротивляться.
Следом вышли во двор, там их встретил один из охранников Протопопова, Пётр. Здоровый такой малый и неразговорчивый совсем, накануне вернувшийся со сборов в Ессентуках, где располагался физкультурный лагерь с современными тренажерами. Он вылез из подогнанного ко входу грузовика М 24/40 XV серии, 1914 года производства завода «Руссо-балт» и с угрюмым видом заверил министра, что все приготовления, которые тот просил сделать закончены и как и просил Александр Дмитриевич, никто об этом не узнал.
— Что за приготовления? — переполошился Курлов, который будучи человеком из органов уже догадался, что Протопопов хитрит и «что-то» явно задумал о чем не договаривает. — Вы что собрались ехать на грузовике? Зачем?
— К дуэли приготовления, Павел Григорьевич, залезайте в машину, уважаемый секундант, время поджимает, — министр открыл дверь и пустил Курлова вперёд.
Генрал выпучил глаза, аж вытянулся весь в струнку, заглядывая в грузовой отсек. Покосился на Протопопова.
— Э-эт чего вы задумали?!
— А это у нас небольшой сюрприз для господ Родзянко и Бобринского подготовлен, — ответил Протопопов, не утруждая себя более полными пояснениями. — Как думаете, Павел Григорьевич, понравится им?
— Саш ты сдурел что ли… — генерал вытащил платок из внутреннего кармана пиджака и принялся вытирать заструившийся по лбу пот.
Протопопов огляделся, удостоверился, что за ними кроме Петра никто не наблюдает и запихнул потерявшегося генерала на пассажирское сиденье, захлопнув дверь. Сам сел за руль и тотчас тронулся, благо охранник озаботился тем, что грузовик был заведён заблаговременно. Посигналив охраннику, выехал от здания министерства внутренних дел на Набережной реки Фонтанка.
На М 24/40 водитель сидел справа, но опыт управления праворулыми автомобилями у Протопопова имелся, было дело и на японских Крузаках гонял с удовольствием. На праворулости сходства М 24/40 и Крузака решительно заканчивались, в остальном к управлению приходилось приноравливаться, хотя наш герой чувствовал, что прежний Протопопов довольно неплохо управлялся за рулём.
Поехали не больше 20 вёрст в час, не поехали, а поплелись, но Курлов демонстративно схватился за сердце, напомнив о том, что с такой скоростью по столице ездить запрещено.
— У нас ограничение на 12 вёрст в час, Александр Дмитриевич! Сбавьте скорость…
Пришлось чуть сбросить скорость, потому как люди на улице недоверчиво косились на «мчавшийся» грузовик, управляемым ненавистным министром. Да и лошади пугались.
Курлов приходил в себя после увиденного сюрприза. Держал ладони на коленях и смотрел прямо перед собой.
— Господин министр, может пока не поздно остановимся? Избавимся от вашего сюрприза так сказать.
— Вы испугались, господин генерал? Или полагаете, что сюрприз господам Родзянко и Бобринскому придётся не по душе?
— Кому как не вам знать, что я не из пугливых, — завозмущался Курлов. — Просто как то…
Павел Григорьевич не договорил и махнул рукой.
— Бог с вами, Александр Дмитриевич, выкладывайте, что вы задумали со своим сюрпризом! Один раз живем!
— Правильно рассуждаете, хотя насчёт один раз это спорно… — хмыкнул министр.
Протопопов начал рассказывать Курлову о плане, который родился у него на предстоящую дуэль. Вся дорога до места прошла за разговором, оказавшимся весьма занимательным. Курлов внимательно слушал, то краснел, то бледнел, собирался с силами.
— Я все понимаю, Паш, — наконец, закончил Протопопов. — Я зла на тебя держать не буду, прямо здесь остановлю грузовик, и ты вернёшься в министерство. Доктор ещё там наверняка, осмотрит тебя, освидетельствует, ты его рублем подогреешь, чтобы диагноз какой поставил и тебя наперёд прикрыл, что ты не при делах был. А не доложил о моих планах ты только от того, что захворал.
Курлов молчал долго.
Переваривал.
Снова вытащил свой платок протереть испарину.
— Вот честно, Саш, ты как министром стал, я думал, что ты свои яйца перед входом в кабинет на крючок повесил. Сам помнишь, что я за твою отставку говорил, а теперь не знаю, что и думать… — Курлов вздохнул. — Я узнаю в тебе того самого молодого зверя![2]
— Так вы выходите, господин генерал, останавливаю?
— Своих не бросаем господин министр, едемте!
Несмотря на то, что весь город ждал, развития событий по конфликту в Александровском дворце, мало кто всерьёз