Читать интересную книгу По следам Азербайджанской Демократической Республики - Вадим Муханов

Большевистская угроза консолидировала основные политические силы в Закавказье. По инициативе Комитета общественного спасения 24 ноября в Тифлисе созвано совещание всех общественно-политических сил региона с участием специально приглашенных представителей командования Кавказского фронта, союзников и консула США. Среди них выделялись Грузинская социал-демократическая партия (меньшевиков), «Мусават», «Дашнакцутюн», ставшие впоследствии базовыми партиями для независимых национальных государственных образований края, а также правые эсеры. В результате этого совещания было принято решение об отказе признания власти Совета народных комиссаров во главе с В.И. Лениным и создании независимого краевого правительства.

28 ноября был учрежден Закавказский комиссариат во главе с грузинским меньшевиком Е. Гегочкори. В его состав от мусульман вошли Ф. Хойский, М. Джафаров, Х. Мелик-Асланов и Х. Хасмамедов, от дашнаков – Т. Тер-Газарян, Х. Карчигян, А. Оганджанян, от грузин – А. Чхенкели и др. В тот же день Особый закавказский комитет сложил свои полномочия по управлению краем.

Особенностью политической жизни Закавказья стала своего рода ее «национализация». «В силу недостаточного политического воспитания масс, главным образом мусульманского населения, политическая жизнь края определяется не столько партийными, сколько национальными группировками» [3] , – писал осенью 1917 года член Тифлисского мусульманского совета Гейдар Бамматов.

Так, по национальному принципу были распределены посты в комиссариате. «Главнейшие министерства (внутренних дел, военное, земледелия), – вспоминал журналист С.Я. Хейфец, – были в руках грузин-меньшевиков; остальными руководили мусаватисты и дашнакцаканы; причем соблюдался паритетный принцип, по которому при министерстве-меньшевике товарищами состояли дашнакцаканы и мусаватисты, и наоборот. Аппарат государственный был налажен довольно слабо, и министерства проявляли мало жизнеспособности» [4] . Больше того, политика комиссариата определялась именно тремя нацсоветами (армянским, грузинским и мусульманским), представители которых вошли в состав Межнационального совета, выполнявшего координационные функции при комиссариате. Значительное влияние нацсоветов объяснялось вхождением его членов в состав Закавказского правительства и контролем над национальными частями, которые в условиях отхода Кавказской армии с фронта оставались единственной вооруженной силой в регионе.

Своими основными задачами комиссариат объявил ликвидацию анархии и борьбу с большевистской Россией. В его обращении к народам Закавказья отмечалось, что он является временным органом власти в крае и направит свою деятельность на решение самых неотложных вопросов – продовольственного, земельного, финансового и так далее. Обещалось также незамедлительно подписать перемирие на фронте и урегулировать национальные отношения.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ. Большие проблемы для комиссариата с самого начала стали создавать участившиеся в крае случаи межнациональных столкновений. Особенно ситуация обострилась в начале 1918 года, когда произошли крупные столкновения между армянским и мусульманским (то есть азербайджанским) населением в Эриванской и Елисаветпольской губерниях. Именно в тот период зафиксированы первые сожжения как армянских, так и татарских селений, продовольственных и оружейных складов, даже железнодорожных станций.

14 января 1918 года на заседании комиссариата этому вопросу было уделено особое внимание и отмечено, что даже в губернском центре Елисаветполе наблюдается «враждебное отношение между армянами и татарами». Как свидетельствует С.Я. Хейфец, «в самом городе Елисавет-поле положение, например, было таково, что одна часть города по одной стороне реки была в руках армян, а другая по другой – в руках татар; мост же посреди реки представлял собой границу; посредниками между обоими частями города служили местные греки, евреи и русские, которые спокойно передвигались по всему городу; армянам же и татарам нельзя было переходить из одной части города в другую под угрозой смерти. В самом Тифлисе отношения между армянами и татарами были также очень обостренные, и в татарской части города на Майдане рылись окопы на случай резни» [5] .

Важно отметить, что уже тогда в обострении национальных отношений в Закавказье негативную роль сыграла Турция, чьи представители еще с начала мировой войны вели среди мусульманского населения активную пропаганду. А она в условиях разраставшейся анархии и ужесточения борьбы различных политических сил за власть превращалась в один из главных инструментов разжигания межнациональной розни. Один из лидеров грузинских меньшевиков А. Чхенкели отмечал, что «вооруженное мусульманское население, придерживаясь турецкой ориентации, называет себя турецкими солдатами и терроризирует своими анархическими проявлениями все христианское население» [6] . Проведенное в Тифлисе совместное совещание армянского и мусульманского советов для поиска путей выхода из кризиса оказалось безрезультатным. Пламя межнациональной вражды продолжало разгораться, опаляя все новые и новые уголки Кавказа...

КАВКАЗСКАЯ АРМИЯ. В это же время шло ожесточенное столкновение за Кавказскую армию, если хотите, просто дележка ее наследства и сохранившихся воинских единиц. Лидеры нацсоветов отлично понимали, что чем больше они навербуют к себе солдат из бывшей российской армии, тем прочнее будет их положение в крае.

Осенью 1917 года лидеры российских мусульман активно лоббировали идею создания отдельных мусульманских частей наподобие грузинских и армянских соединений, уже имевшихся на Кавказе. В частности, председатель Всероссийского мусульманского военного шуро Асадуллаев в своей телеграмме военному министру требовал увеличить общую численность предполагаемых мусульманских частей, дабы они не сильно отставали от аналогичных грузинских и армянских: «Полагал бы справедливым с чисто государственной точки зрения соблюсти хоть какую-нибудь пропорциональность между численностью населения и числом выставленных бойцов; мусульманское население настолько сочувствует формированию, что весьма возможно новых расходов для казны не будет...» [7] .

Временное правительство в конце своей деятельности успевает дать согласие на формирование национальных частей, в том числе и мусульманских. Одна из ведущих газет края «Ачыг Сёз» дала достойную оценку этому событию: «Для нас начинается новая эра, и мы должны к нашим национальным праздникам прибавить еще два праздничных дня: первый, это – день освобождения от царского гнета и второй – день обнародования декрета о создании национального войска. С политической точки зрения этот декрет имеет большее значение, чем свободы, завоеванные русским народом.» [8] .

Важно отметить, что согласие на формирование мусульманских частей было получено с боем. В октябре 1917 года командованием Кавказского фронта было приказано приступить к созданию армянского и грузинского национальных корпусов на Кавказе, однако о мусульманском соединении ничего в первом приказе не говорилось. Различные общественные и политические организации мусульман стали присылать ходатайства о разрешении на создание аналогичного корпуса для них. ГУГШ рекомендовало удовлетворить эти просьбы, взяв за основу предложение Всероссийского мусульманского военного шуро о формировании в Закавказье двух пехотных полков, отдельного артиллерийского дивизиона и двух конных полков, развернутых на базе Татарского конного полка «Дикой дивизии», переведенного на Кавказский фронт. Однако Ставка выступила против: Духонин считал возможным создание подобных соединений из мусульман-добровольцев только в случае расформирования соответствующего числа воинских частей фронта. Скепсис высшего командования понятен: было совершенно неясно, откуда возьмется необходимое количество солдат и офицеров, тем более что, даже по данным военного шуро, на Кавказском фронте находилось не более 2 тыс. строевых солдат-мусульман, большая часть которых явно не собиралась пополнять новые части.

Поэтому мусульманские комиссары решили ускорить принятие необходимого решения Ставки, для чего в Казани на съезде военных мусульман одноименного округа приняли жесткую резолюцию, представлявшую собой не что иное, как ультиматум: до формирования мусульманских частей ни один мусульманин не отправится на фронт.

Высшему командованию пришлось сдаться, и 19 ноября 1917 года Духонин телеграфировал из Ставки о разрешении начать формирование Мусульманского корпуса из добровольцев-мусульман – офицеров, военных врачей, чиновников и солдат Северного, Западного Юго-Западного и Румынского фронтов. Руководить созданием нового национального корпуса приказом Духонина был назначен командир 37-го армейского корпуса генерал-лейтенант Сулейман Сулькевич.