— Хорошо, хорошо! Пусть вы не можете принести ужин, — продолжала она, упрямо и коротко вздыхая и щуря глаза, хотя щеки и рдели. — Это я поняла. А как насчет самого простого способа — воспользоваться услугами коридорного?
Этого вопроса он ждал, и услышал его с облегчением. Этот вопрос менял образ слабой женщины, ранимой и не похожей на других. Перед ним снова была Дженнифер Рэдфорд, с которой он знал, как обращаться, а потому дал волю своему гневу.
— Я могу договориться с кем угодно, кроме немного испорченной женщины, имеющей связь с таким человеком, как Ник Гаррисон.
— Не надо об этом! — беспомощно прошептала она, еще больше краснея и опуская глаза.
Ее способность моментально краснеть лишала Стивена твердости, поэтому он постарался погасить раздражение.
— Мисс Рэдфорд! Давайте честно обсудим еще одно обстоятельство. — Стивен осторожно коснулся ее подбородка, заглядывая в глаза.
— Какое? — тихо спросила она не поднимая головы.
Он посмотрел на склоненную голову, почти благодарный за то, что не видит этих зеленых глаз, и продолжал:
— Я не собирался быть здесь! Согласился только потому, что хочу выручить Роберта Блэкпула. Главное в том, что мы можем добиться своего двумя способами. Легкий — выдержать здесь субботу и воскресенье и с вашей помощью отправить Ника Гаррисона туда, где ему надлежит быть. Второй… — Стивен подождал, пока она не подняла глаз. — Второй — жесткий.
Сильвия с трудом заставила себя выдержать взгляд Стивена. Ей не пришло в голову спросить, что такое «жесткий способ», но какое-то искреннее чувство вырвало у нее горячие слова:
— Мне тоже не нужно быть здесь. Но я здесь! И переживу это! А теперь все? Или у вас есть что-нибудь еще, что необходимо честно обсудить?
Язвительная насмешка, которая прозвучала в ее голосе, удивила Сильвию. На какую-то долю секунды показалось, что она говорит голосом Дженни. Дженни, которая могла смело посмотреть в глаза кому угодно и никогда не уступала в споре. Упрямая и уверенная в себе, она могла настаивать на своем в разговоре с любым человеком. Дженни всегда знала, как вести себя с мужчинами, всегда могла втереться им в доверие. Но сейчас, даже воплотившись в образ Дженни, Сильвия чувствовала, что в лице этого мужчины получит достойный отпор. Многое говорило об этом, но особенно его стиснутые зубы и выражение голубых глаз, будто пригвоздивших ее к полу.
— Просто следуйте правилам! — тихо сказал Стивен и, отвернувшись, бросил через плечо: — Если будете курить, дверь своей комнаты держите закрытой.
Стивен подошел к стопке книг, сложенных у двери, взял одну из них, вернулся к кушетке и с грохотом бросил том на кофейный столик. Сильвия вздрогнула, повернулась и, не говоря ни слова, быстро направилась в свою комнату.
В спальне она включила телевизор. Мерцающий голубовато-серый свет заполнил комнату. Сильвия сбросила кроссовки и забралась с ногами на кровать, расположившись поверх покрывала. На тумбочке лежал дистанционный пульт, она взяла его и собралась переключиться на другой канал, как вдруг услышала фамилию Гаррисона.
4
Телевизионный диктор, симпатичная блондинка, передавала сводку очередных новостей. В левом углу экрана светилась надпись: «Задержан без права освобождения под залог». Сильвия сразу поняла, что речь идет о Николасе Гаррисоне, единственном сыне Мэтью Гаррисона из Спрингфилда.
Она была вся внимание. На экране сначала появился высокий седой мужчина — Мэтью Гаррисон, затем были показаны кадры из зала судебного заседания — полицейские выводили молодого мужчину. При этом внизу по экрану бежала строка: «Николас Гаррисон, предполагаемый убийца…»
На вид Нику Гаррисону было около тридцати лет. С экрана на Сильвию смотрел молодой мужчина с гладко зачесанными назад волосами, темными глазами и тяжелой нижней челюстью. Самодовольная улыбка кривила его полные губы на несколько квадратном лице.
Сильвия не могла оторваться от лица этого человека, чувствуя, что по спине бегут мурашки от страха. Она уже не слышала голоса диктора и видела только глаза Ника Гаррисона. Наконец его изображение исчезло, и появился высокий стройный черноволосый мужчина, который стал зачитывать сводку погоды в Спрингфилде и штате Иллинойс.
Сильвия медленно откинулась на спинку кровати. Ее терзала мысль: о чем думала Дженни, когда впервые решила остаться с Ником Гаррисоном? Еще вспомнились слова Дженни о том, что она не хочет никому сообщать о своих близких, так как боится, что на них могут оказать давление. А понимала она хоть немножко, что Гаррисоны способны пойти гораздо дальше, чем простое давление?
Сильвия закрыла глаза. Сквозь приглушенное гудение телевизора она услышала какой-то странный звук. Потом поняла — это поет Стивен. Басом, немного фальшиво, он пел знакомую старинную песню. Несмотря на то, что певец явно фальшивил, его голос доставил Сильвии удовольствие.
Постепенно напряжение ее ослабло, и, когда Стивен снова затянул первый куплет той же песни, она задремала. Как легкое перышко, ее куда-то понесло ласковым летним бризом.
Ей приснился сон.
Откуда-то сверху доносится мягкий глубокий голос:
— Николас Гаррисон… единственный сын человека, который более двадцати лет пользуется в Спрингфилде самым большим влиянием.
Николас Гаррисон… Это имя звучало как монотонный рефрен. Потом из какой-то дымки появился сам Ник Гаррисон с пистолетом в руке и направился к ней. Ей хотелось крикнуть, что она не Дженни, а Сильвия, но слова не шли из горла… Гаррисон подходил все ближе и ближе. Вот уже дуло пистолета коснулось ее груди. Палец взвел курок… Затем она услышала щелчок и увидела огонь выстрела из пистолета. Весь мир сразу взорвался, а из глубины души вырвался истошный вопль…
От этого вопля Сильвия и очнулась. Медленно приходя в сознание, она открыла глаза и была ослеплена ярким светом. Кто-то схватил ее за руку, и она вновь ощутила дикий страх, испытанный во сне. Сильвия стала отбиваться от чего-то непонятного и холодного, изо всех сил колотя свободной рукой. Но вдруг кто-то поднял ее с кровати, и она почувствовала себя тряпичной куклой, раскачиваемой в воздухе.
— Нет, нет! — Задыхаясь, она старалась с помощью кулаков преодолеть безжалостную силу схватившего ее человека.
— Успокойтесь! Успокойтесь! — Эти слова сотрясали барабанные перепонки, вызывая дрожь во всем теле.
— Ей приснился страшный сон, — услышала она чей-то голос.
Сильвия прекратила борьбу, так как вдруг отчетливо осознала, что человек, держащий ее на руках, не Ник Гаррисон. Она очнулась и сразу ощутила жаркий мужской запах Стивена Кинга. Почувствовав, что лбом упирается в его грудь, Сильвия замерла и так зажмурилась, что из глаз посыпались искры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});