«Крик совы» – один из первых в русской литературе романов, где на широком фоне показано высшее руководство СССР рубежа 1980–1990-х годов, имею в виду художественные портреты Горбачёва, Ельцина, Яковлева и других, летопись теперь уже забытых и полузабытых событий, каждое из которых было вехой в разрушении великой державы. Экономическая и политическая ситуация, сложившаяся в СССР накануне прихода к власти Горбачева и к моменту его ухода, описана порой в стилистике дореволюционного русского очерка: с подробными цифрами и статистическими данными.
Первоначальное восприятие нового советского лидера: «Выгодно отличается от прежних: молодой, энергичный, не сидит в Москве, говорит без бумажки – это нравилось. И хотя он говорил те же слова, которые люди давно привыкли пропускать мимо ушей, однако теперь от них повеяло свежестью». Но среди первых решений – удары по обороноспособности страны. «Горбачёв столкнул одну часть народа – миллионы работающих на предприятиях военно-промышленного комплекса, а также тех, кто в той или иной степени имел отношение к обороне страны, – с остальным населением». Начинается так называемая конверсия, сокращение производства вооружений, свёртывание перспективных оборонных проектов. «В декабре 1987 года Горбачёв и Рейган (президент США, для тех, кто не помнит. – В.Б. ) подписали договор. Спустя два года, в 1989-м, было уничтожено более 200 самых неуязвимых советских ракет ближнего радиуса действия». Дальше – больше. Как снежный ком. Идея о восстановлении выборности руководителей предприятий. «Это отдавало давно забытой анархией первых послереволюционных месяцев, когда управлять ставили не по знаниям и умению, а по классовой принадлежности и выбору толпы… Командирами чаще всего становились зажигатели масс с лужёной глоткой и подвешенным языком, хотя требовались специалисты». Другая примета времени: «Объявленная Горбачёвым гласность открыла не только рты, но и тёмные стороны изувеченных душ. Героями толпы, улицы, митингов чаще всего становились те, кто надрывал голоса исключительно в беспощадной критике советского режима. В прошлой жизни государства запрещено было находить хоть одно светлое мгновение. Учебники по истории СССР, и прежде всего советского периода, устаревали на глазах, не успевая за разоблачениями страны-ГУЛАГа». Всё это – не только писательская оценка издалека, это свидетельство очевидца, который осмысляет прошлое. Вот что ещё ценно.
Меняется и восприятия Горбачёва как политика. Вот его портрет словами одного из героев: «Поначалу генсек казался ему умным, смелым и могучим капитаном гигантского корабля, который, в отличие от команды – народа, просматривает курс судна далеко вперёд, видя и коварные извилистые проливы, и прикрытые тонким слоем воды смертельные рифы. Теперь же он всё чаще представлялся учителю растерянным мужичишкой, который, приняв большой корабль за привычную для него лодку, то отлетает от штурвала вздыбленного волной судна, то вцепляется в него, не зная, куда лучше крутить штурвал – вправо или влево. Мелкий тщеславный человечек, самонадеянно поверивший в свои возможности, оказался слабым и недальновидным функционером. Политический капитан стремительно превращался в политическую щепку…» У Горбачёва много прозвищ, характеризующих его, и меткое «пятнистая балаболка», прозвучавшее из уст одного из героев, – ещё не самое грубое. Суть его политики, если одним словом, – сервилизм (признак слабого человека), угождение Западу: лишь бы там не сказали о нём чего дурного, а что скажут здесь, в родной стране, неважно.
Под руководством «пятнистого» страна стала быстро скатываться в долговую яму. Многим казалось, что Ельцин – та здоровая сила, с помощью которой Союз снова станет сильным. Но и это было ошибкой. «Привыкший надевать нужную маску, он и сейчас примеряет новую – маску демократа. А под ней всё та же личина – жажда власти». Эти слова звучат в споре двух героев, друзей-охотников. И они верны. «Это внешне Борис Николаевич производил впечатление могучей натуры, а как показывали приоткрывающиеся факты, пьянство «без тормозов» делало его человеком с резкими перепадами настроения, способным на импульсивные поступки как относительно других, так и в отношении себя».
Может показаться странным: уже ушедший из жизни Ельцин и ещё живой Горбачёв. Нет, последний тоже, в сущности, давно мёртв, не заслужив народной памяти. У них двоих, да и не только у них, у многих тогдашних политиков, чьи имена теперь – пыль, одна общая черта, об этом замечательно выразился Тютчев в эпиграмме, адресованной Николаю I:
Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые, и злые, –
Всё было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.
И этим всё сказано.
Остальные, куда более мелкие фигуры: Бурбулис, Гамсахурдиа, Старовойтова, Яковлев («хромой бес»), Казаник («романтик-демократ») – тоже мелькают на страницах «Крика совы». Пустые призраки, заслуженно забытые имена. Но каждому дана своя характеристика, у каждого своя роль.
Кульминация романа – события вокруг августовских дней 1991 года, вокруг Государственного Комитета Чрезвычайного Положения, который был последней попыткой спасти страну. Эти события снова служат поводом, чтобы поставить старую философскую проблему, которую русская литература поднимает издавна: личности и её роли, она ли правит историей или народ? Кто-то считает, что «не народ движет историю, а народом двигают её», кто-то – напротив. Как говорит один из героев романа о ГКЧП: «Слюнтяи. Испугались сами себя». Другой ему возражает: «Народа испугались». Готового ответа нет… Возможно, народ тогда становится силой, когда осознаёт свои цели, когда его сплачивает кровное родство, сопричастность со своей историей и землёй, и это чувство сопричастности и родства – первое, на что нацелен удар его врагов. Собственно, книга Вячеслава Щепоткина именно об этом.
«Крик совы» – политическая история в форме романа, я бы даже сказал, политическая энциклопедия, вплоть до октябрьских событий 1993 года и далее, к которой, в поиске ответов на свои вопросы, может прибегнуть всякий, кого интересует то смутное время, ибо в книге передано главное – его дух. Это исторический роман, но в то же время роман-предупреждение. Предупреждение о том, чтобы не повторить уже совершённых ранее ошибок. Это книга не только для тех, у кого на глазах произошло разрушение Советского Союза (здесь нет никакой ставки на читательский «эффект узнаваемости»), но и для тех также, кто незнаком с этими событиями, или знаком однобоко, – для будущих поколений.
Виктор БОЧЕНКОВ
Поэзия – дело общественое
Поэзия – дело общественое
Литература / Литература / Событие
Теги: литературный процесс
Во Всемирный день поэзии, отмечаемый решением ЮНЕСКО ежегодно 21 марта, в стенах Общественной палаты Российской Федерации был проведён круглый стол «Значение поэзии в жизни современного общества», на котором собрались ведущие поэты, критики, редакторы журналов, газет, работники библиотек и музеев.
Открывая мероприятие, первый заместитель председателя Комиссии по культуре ОПРФ Михаил Лермонтов отметил, что поэзия – это то, что соединяет нас с музыкой небесных сфер и расшифровывает её для нас. Поэзия – это мягкая сила, которая острые моменты для Отечества превращает в грозное оружие. Сейчас тот самый период, когда Отечество ждёт этого оружия… Соведущий круглого стола – главный редактор альманаха «День поэзии – XXI век» Андрей Шацков – пообещал в ближайшее время представить читающей России новый выпуск «Дня поэзии. 2015–2016».
Поэт Сергей Мнацаканян предложил выработать конкретные предложения власти, проведя их через Общественную палату, что в итоге и было сделано.
Свои интересные задумки высказали главный редактор газеты «Слово» Виктор Линник, руководитель Департамента правительства Тюменской области поэт Александр Новопашин, директор Государственного музея-заповедника «Овстуг» Оксана Шейкина, академик РАЕН Геннадий Чагин и многие другие.
А потом состоялось награждение общественным орденом «Русская звезда» им. Ф.И. Тютчева замечательного поэта Юрия Ряшенцева.
И конечно, в этот день звучали стихи, много стихов, которые читали поэты Владимир Хохлев (Санкт-Петербург) и Елена Семёнова, Аршак Тер-Маркарьян и Александр Казинцев, Елена Исаева и Владимир Бояринов…
В конце наш «современный» М. Лермонтов отметил, что Общественная палата РФ по мере сил стремится оживить литературный процесс и внести свой вклад в развитие культуры и духовности Отечества.
Соб. инф.