– Пятнадцать лет, – сказал он. – Так много всего произошло, и мы изменились, но в каком-то смысле остались теми же самыми людьми. Я бы все равно узнал вас.
Она улыбнулась:
– Но не узнали же!
– Так только кажется. Где-то в глубине души я узнал вас. Я никогда не думал, что мы встретимся снова, но при этом всегда был убежден, что это произойдет.
– И я тоже. Если бы мы прождали еще пятнадцать лет… или пятьдесят… я все равно была бы уверена, что мы однажды снова поговорим, перед тем как отправиться на тот свет.
Им подали фету с кусочками томатов. Просто и вкусно.
– М-м-м, – блаженствуя, произнесла Петра.
Он еле притронулся к сыру, в основном смотрел на нее.
– Почему вы тогда оказались там наверху, а не внизу, где веселилась свадьба?
– Мне кажется, я по природе своей цинична. – Она улыбнулась. – Мой дедушка говорил, что я отношусь к миру с высокомерием. И это правда. Учитывая тот дурдом, в котором я всегда жила, иначе и быть не могло.
– И что вы думаете об этом «дурдоме»?
– Мне он нравится. До тех пор, пока меня не пытаются втянуть в него слишком глубоко или воспринимать его серьезно.
– А вам никогда не хотелось самой стать актрисой?
– Слава богу, нет! Один ненормальный в семье – больше чем достаточно.
– А вашей маме известно, что вы так рассуждаете?
– Конечно. Вообще-то она первая это сказала, а мы согласились. Она прелесть, и я обожаю ее, но она живет на другой планете.
– Сколько ей на самом деле лет?
– Столько, сколько ей нужно в какой-то конкретный момент. Я появилась у нее, когда ей было семнадцать. Мой отец ушел от ответственности и просто бросил ее, и она какое-то время выживала одна. Поверьте мне, все, кто видит в ней только киноактрису, должен был бы увидеть те лондонские задворки, на которых мы обитали в то время. – Петра помолчала. – Потом объявились родители моего отца и сообщили, что он недавно погиб в дорожной аварии. Они ничего не знали о нашем существовании, пока он не рассказал обо всем на смертном одре. Они были греками, свято чтили семейные ценности, а я была единственной, оставшейся у них, родственницей. К счастью, они оказались милыми людьми, и мы поладили. Они присматривали за мной, пока Эстел занималась своей карьерой. Мой дедушка был ученым, который когда-то приехал в Англию, чтобы читать курс по истории Греции в университете. В первое время я даже не ходила в школу, поскольку он считал, что может преподавать лучше. И он был прав.
– Так что вы выросли здравомыслящим человеком? А как вы умудрились ладить со всеми своими отчимами?
– Нормально. Все они были безнадежно влюбленными и немного странными, так что мне приходилось очень стараться, чтобы не реагировать на это.
– А как с тем, в Лас-Вегасе?
– Он был честолюбивым актером, который считал, что Эстел может помочь его карьере. Когда она в конце концов его раскусила, то вышвырнула его. К тому времени она уже была влюблена в кого-то другого.
– Вы очень спокойно рассуждаете об этом. Разве эта бесконечная любовь не трогает вас?
– «Бесконечная любовь»? – Она задумалась. – Разве это любовь, когда он пытался отобрать у нее каждый пенс, или когда устраивал скандал, когда у нее бывала какая-то любовная сцена, или…
– Ладно. Я понял. Несомненно, мужской пол не производит на вас впечатления.
– Как вы догадались?
– Ну а как же ваш собственный опыт? Должны же были найтись один-два храбреца, которые отважились не обращать внимания на артиллерийские залпы, которыми вы обстреливали их?
Ее губы дрогнули.
– Конечно. Я и смотреть на них не стану, если они не настолько храбры.
– Это первое из ваших требований храбрость?
– Среди прочего. Но даже оно оказалось завышенным. Человек, за которого я вышла замуж, был профессиональным спортсменом, лыжником, выполнял смертельные трюки. Проблема была в том, что это было тем единственным, что он умел делать, и в конце концов мне стало скучно…
– Вы замужем? – осторожно спросил он.
– Больше нет, – сказала она таким довольным тоном, что он невольно улыбнулся.
– Что произошло? Вы вышли замуж вскоре после нашей встречи?
– Нет, после нашей встречи я поступила в колледж и упорно занималась. Это тот самый колледж, в котором мой дедушка был профессором, и это замечательно, потому что люди меньше думали о том, что я дочь кинозвезды, а больше ценили то, что я его внучка. Я делала все, чтобы он мог мной гордиться. Я старалась совершенствовать свой греческий язык, изучала историю, сдавала экзамены. Мы собирались приехать сюда и заниматься исследованиями вместе, но дед и бабушка умерли. Без него все стало по-другому. Я так хотела, чтобы он гордился мной!
Она замолчала, ее лицо потемнело.
Он наклонился вперед:
– Расскажите мне.
– Я просто вспомнила, как сильно любила их обоих, а они – меня. Они нуждались во мне, потому что после смерти сына у них никого больше не осталось. Им нравилась Эстел, но они не были привязаны к ней так, как ко мне.
– Ваша мама не ревновала вас к ним?
Петра покачала головой:
– Она любящая мать, по-своему конечно, но я никогда не была ей так необходима, как им.
У Эстел был мягкий характер, и она всегда относилась к своей дочери с искренней, ну, может быть, чуть-чуть наигранной любовью. Петра понимала, что ее любили, но она не была самым главным. Она старалась убедить себя, что это не имеет значения. Но в глубине ее души всегда жила печаль, тоска по кому-то, кому она была жизненно необходима. Возможно, поэтому душевные муки и отчаяние молодого человека ранили ее в самое сердце тогда, пятнадцать лет назад, на крыше в Лас-Вегасе.
– Но ваши дедушка и бабушка умерли, – сказал Лисандрос. – Кто рядом с вами сейчас?
Она взяла себя в руки:
– Вы шутите? Я окружена людьми, словно стаей гусей.
– Включая мужей вашей матери?
– Мама не обременяла себя замужеством со всеми из них. Говорила, что у нее на это недостаточно времени.
– Они были бойфрендами? – осторожно спросил он.
– Некоторые. Но половина из них просто старалась быть поближе к моей матери. Я привыкла сдерживать свои чувства, благодаря чему заслужила репутацию фригидной женщины.
«Фригидная женщина»? Ни у одной фригидной женщины не может быть такого теплого голоса и сверкающей кожи!
– И тогда я встретила Дерека, – сказала она. – Эстел снималась в фильме, герои которого занимались горными лыжами, и он стал одним из консультантов. Он был так красив, что я влюбилась без памяти. Мы были счастливы пару лет, но потом… – она пожала плечами, – мне кажется, я наскучила ему.
– Вы – ему? – изумился Лисандрос.
Она хмыкнула, словно измена мужа была самым смешным эпизодом в ее жизни.