— Звучит глупо, но он не так ужасен, как все думают. С тех пор, как влюбилась в него, я видела, как он заставил плакать только одного человека, и тот парень заслужил это.
— Ты не влюблена в Рэна Джейкоби. На прошлой неделе ты была влюблена в Джошуа Рэтбоуна, — напоминает ей Прес.
— За неделю многое может случиться. У меня нежное сердце. Я глубоко чувствительна. Поскольку, вам требуется так много времени, чтобы влюбиться в кого-то, то ваши влагалища скоро покроются пылью и наполнятся песком, но я была благословлена ускоренным эмоциональным восприятием. Мне нужна постоянная стимуляция.
Постоянная стимуляция? Ха! Это звучит довольно правдиво. Мара устает от своих увлечений каждые три-четыре дня. Так что эта черта личности скорее на благо. Глупое увлечение Рэном закончится еще до того, как оно действительно начнется. Но даже в этом случае я не могу поверить в то, что слышу. Влюбленность Мары в Рэна равносильна влюбленности полевой мыши в гремучую змею. Она подбежит к нему с мультяшными сердечками в глазах, а он бросит на нее один взгляд, вонзит свои клыки, накачает ее ядом и проглотит одним укусом. Я не могу сосчитать, сколько раз видела, как это происходит. Мара и раньше была безрассудной, но никогда не видела, чтобы она была такой чертовски глупой. Связаться с Рэном Джейкоби плохая идея.
— Ты можешь перестать так на меня смотреть, Кэрри. Тебе ли говорить? Я знаю, что тебе нравится блондинчик. — Мара выгибает бровь, бросая мне вызов.
Дерьмо. Оказывается, я скрывала свою маленькую одержимость не так хорошо, как надеялась. Мара заставляет меня отрицать это, хотя прекрасно знает, что я не могу.
Так что я этого не делаю.
— Дэшил совсем не похож на Рэна.
— О-о-о! Дэшил! — напевает она. — Дэшил, Дэшил, Дэшил. Ты практиковалась в этом, маленькая шлюшка. О, Дэшил! — Она откидывает голову назад, потирает руками грудь и неприлично стонет. — Наполните меня, ваша светлость. Заставьте меня кончить на этот чудесный английский член!
Кровь приливает к моему лицу. Мне вдруг становится очень, очень жарко. Должно быть, от моих щек идет пар. Я хватаю Мару за руки, пытаясь прижать их к ее бокам, чтобы та прекратила ласкать себя, изображая, как я развлекаюсь с Дэшем, но ее кожа покрыта каким-то блестящим увлажняющим лосьоном, который пахнет кокосом, поэтому она продолжает выскальзывать из моих рук.
— Дэш! Срань господня, Дэш! Черт, трахни меня!
— Мара! Господи, прекрати!
— Зачем останавливаться сейчас? Шоу становится все интереснее.
Мы втроем оборачиваемся на глубокий, низкий голос. Мара соскальзывает со стола, непристойно ругаясь, когда видит Пакса — татуированного и такого угрожающего — стоящего там и наблюдающего за нами своими неистовыми серыми глазами. Прес… О черт, бедная Пресли. Ее лицо становится белым, как полотно. Она делает шаг назад и тяжело оседает. Чудесным образом, по счастливой случайности, там оказывается стул, так что девушка приземляется на свою задницу.
— Пакс. Ты здесь, — невнятно бормочет она. — Посмотри, Кэрри. Это Пакс. Он здесь.
Черт. Мы по очереди заверяли друг друга, что ни один из них не появится здесь сегодня вечером. Должно быть, повторили это тысячу раз, а потом еще несколько раз. Это был единственный способ убедить ее надеть пачку. И теперь Пресли смотрит на пушистый фиолетовый тюль, свернувшийся между ее ног, как будто это плотоядное животное, наполовину съевшее ее. Она прижимает куски материала вниз, пытаясь сделать его менее заметным, но на каждый пучок, который она опускает вниз, появляются еще три. Похоже, она играет в «Замочи крота».
Пакс небрежно оглядывает нас троих, его стальной, непроницаемый взгляд перебегает с меня на Мару, потом на Прес. Затем снова приземляется на Мару, и злобная ухмылка медленно расползается по его красивому лицу.
— Он где-то здесь. Уверен, что он не прочь помочь девушке.
— Я... я не... — Мара никогда не заикалась. Но не сейчас. — Меня не... не интересует... это.
Пакс делает шаг вперед, мышца на его челюсти дергается, Пресли издает сдавленный всхлип.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А было похоже, что ты заинтересована, — говорит он. — Звучало так, будто ты очень заинтересована.
— Я просто подшучивала над Кэ…
О, черт возьми, нет. Я не могу позволить ей произнести мое имя. Щипаю ее, сильно и быстро, что Мара, взвизгнув, потирает руку.
Пакс смотрит на нас так, словно мы все сошли с ума.
— Вы, девочки из Вульф-Холла. — Он произносит это так, словно это угроза. Одному Богу известно, как ему это удается.
Расправляю плечи, тихо постанывая. Это плохая идея, но я все равно собираюсь это сделать.
— Ты и так это знаешь, чувак. Ты видел меня в больнице четыре дня назад. Что ты хочешь?
Пакс моргает. Переносит вес на правую ногу. Склоняет голову набок.
— Я ничего не хотел. Просто занимался своими делами, когда услышал, как какая-то изголодавшаяся по сексу киска мурлычет имя моего друга, как будто он прилюдно трахает ее. — Парень пожимает плечами. — Извини, что я задался вопросом, что, черт возьми, происходит.
Я как-то видела по каналу «Нэшнл географик», что всегда следует смотреть в глаза медведю или волку, если они собираются напасть. Сделайте себя как можно больше. Производите как можно больше шума. Не поворачивайтесь и не бегите. Учитывая, что во мне всего пять футов пять дюймов2, а в Паксе шесть футов пятнадцать дюймов3 или что-то в этом роде, то сомневаюсь, что смогу отпугнуть его своим хрупким телосложением. И я не собираюсь кричать перед кучей незнакомцев. Это было бы безумием. Но я могу стоять на своем. Могу посмотреть ублюдку прямо в глаза и отказаться отступать.
— Мы просто дурачились, вот и все. Нет вреда, нет вины. Теперь ты можешь уйти.
Хохоча себе под нос, Пакс проводит рукой по бритой голове, потирая ладонью основание черепа, словно ему понравилось то, что он услышал.
— Лезешь на рожон, Карина Мендоса? Не думал, что у тебя хватит смелости. Всегда думал, что ты больше похожа на девушку с опущенной головой.
— Что? Ты имеешь что-то против тихих девушек, Пакс Дэвис? — Я использую его имя так же, как он использовал мое. Эти два слова звучат жестко и недружелюбно, что заставляет парня смеяться еще сильнее.
— Отнюдь нет. Мне нравятся тихони. Обычно они самые развязные, но знают, когда нужно держать язык за зубами. Что мне не нравится, так это когда тихоня вдруг открывает рот. — Парень качает головой. — Я вовсе не фанат этого.
Мара оправилась от шока, вызванного тем, что Пакс застал ее за воображаемым трахом с Дэшилом Ловеттом Четвертым посреди моря чашек для пиво-понга. Она складывает руки на груди, вызывающе задирая подбородок и смотря на Пакса.
— Кстати, кто спустил тебя с поводка? Ты заблудился? Разве ты обычно не следуешь за Рэном, как хороший маленький мальчик?
«Черт возьми, Мара. Почему ты не могла помолчать?..»
Я злила парня, но открыто не травила его.
Пакс обнажает зубы в страшном подобии улыбки.
— У тебя маленький дерзкий язычок, не так ли, милая?
— Ты должен его увидеть, — говорит она. — Он раздвоен и все такое.
В этот момент — либо потому, что этот комментарий с таким же успехом мог быть открытым приглашением для Пакса превратить наше оставшееся время в Вульф-Холле в кошмар наяву, либо из-за того, что парень стоял всего в четырех футах от нас, достаточно близко, чтобы можно было просто протянуть руку и коснуться, наклониться и понюхать его, — Пресли издает еще один несвоевременный всхлип.
Пакс кивает головой в ее сторону.
— Что это с ней?
— Ничего. С ней все в порядке. Икота. — Ответ вылетает слишком быстро.
Пакс снова пришуривает свои непостоянные, как зимняя буря, глаза.