Читать интересную книгу "Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз"

class="p1">Отец открыл дверь, внутрь хлынул шум и холод дождя, а затем захлопнул ее и ушел.

Я смотрела на стену напротив своей комнаты, когда в коридоре раздался раскат грома. Мама молча прислонилась спиной к двери гостиной. Некоторое время мы слушали, как капли дождя стучали по фанере.

– Почему? – прошептала тихим голосом.

– Что?

– Ничего. – Я вышла из комнаты, закрыла дверь и пошла в ванную. Взяв оттуда метлу, совок и мусорное ведро, толкнула дверь ногой. Поставив ведро перед блестящими осколками стекла посередине коридора, медленно начала собирать их метлой.

Мать наблюдала за мной.

Собранные осколки было довольно сложно смахнуть веником в совок. Я опустилась на колени, чтобы они снова не разлетелись. Поскольку на мне были черные хлопчатобумажные шорты, голые колени коснулись пола, я почувствовала легкую боль, но хотя бы было не холодно. Взгляд сосредоточился на стекле, пока я медленно собирала осколки в совок ладонью. Почувствовала, как несколько из них впились в кожу. Мать не издала ни звука, но я знала, что она плакала внутри.

– Дефне, – прошептала я. – Можешь выйти.

Снова принялась собирать осколки.

– Дефне! – на этот раз крикнула. – Выходи!

Я стиснула зубы, когда дверь в комнату Дефне медленно открылась. Она всхлипнула и вышла из комнаты.

– Я… – прошептала она.

– Отведи маму в гостиную, – сказала, высыпая осколки стекла из совка в мусорное ведро. – Я приготовлю вам травяной чай.

Несколько секунд она просто смотрела на меня, но я не подняла глаз. Чувствовала, что не осталось на это сил. Как будто в спину вонзилось множество ножей, и, если бы я посмотрела на Дефне, один из ножей упал бы на пол и окрасил бы его моей кровью.

Не хотелось, чтобы она узнала, что мне тоже тяжело.

Когда Дефне и мама вместе вошли в гостиную, я замерла и посмотрела на стены коридора. Казалось, мозг покрылся паутиной. Мысли прятались в ней друг от друга. Я пошла на кухню, наполнила электрочайник водой и нажала на кнопку. Достала из шкафа две чашки и оставила их на стойке. Комнату освещали только свет от уличных фонарей и красный индикатор холодильника.

Я чувствовала, будто на медленно трепещущих ресницах лежала огромная тяжесть. Выражение моего лица было таким бесстрастным, таким бесформенным и пустым, словно я была незавершенной скульптурой. Казалось, что оно никогда не изменится. Приготовив травяной чай, отправилась в гостиную к маме и Дефне. Они зажгли торшер в комнате, но он был настолько тусклым, что казалось, будто они сидели при свечах. Не стала включать свет, чтобы их не беспокоить. Отдав одну чашку матери, протянула другую Дефне. Сестра подняла голову, посмотрела на меня своими круглыми глазами и взяла чашку. Я немедленно отвела взгляд и уселась на единственный стул напротив них, положила локти на колени, сведя руки вместе, сжала кулаки и устремила взгляд на ковер посреди гостиной.

– Чем он может заниматься на улице в такой час? – тихо спросила мама, сделав глоток травяного чая.

Несмотря на то что мои демоны мгновенно собрались вокруг, я ничего не сказала, только стиснула зубы.

– Мне все равно, – прошептала Дефне, поднося руку к лицу и потирая глаза. – Главное, чтобы домой не возвращался.

– Не говори так, – сказала мама, глядя на Дефне. – Он твой отец.

– Мы все знаем, что он придет утром, – спокойно сказала я. – А теперь допивайте чай, а потом ложитесь спать.

Дефне фыркнула. Даже мысль о возвращении отца домой тревожила ее. В действительности дело было не в том, что сестре не нравился отец. Дефне была такой же, как мама. Обмануть ее было легко. Какой бы вред ни причинил отец, ее можно было вылечить одним добрым словом. И все же она была моей сестрой. Я ненавидела видеть ее такой несчастной.

– Я не буду скучать по нему, если однажды он уйдет и никогда не вернется, – заявила Дефне. Еще одна слеза скатилась по ее лицу и исчезла в ночи. На щеке сестры остался небольшой блеск. Это была лишь малая часть слез, которые дочь проливала по отцу.

– Я знаю, ты будешь ныть и скучать, – пробормотала, вставая со своего места. – Если бы отец сегодня вырвал твое сердце и растоптал его, завтра ты была бы ему благодарна за то, что этот человек вернул его на место.

Ни Дефне, ни мать не могли произнести ни слова.

– Спокойной вам ночи, – сказала тихим голосом, выходя из гостиной. – Насколько это, конечно, возможно в этом доме.

Моя комната всегда напоминала подвал, забаррикадированный от внешнего мира стенами. Они хранили следы моих безмолвных криков. Дневной свет не проникал сюда – быть может, я сама заглушала его. Когда бросилась на кровать, напоминавшую мне могилу с простынями, взгляд снова вернулся к потолку. Казалось, стоило закрыть глаза, как прошлое тут же поглотит меня.

Отцу было нелегко молчать. Но чего он не знал, так это того, что самым трудным для нас было выслушивать его оскорбления.

* * *

Часы на тумбочке показывали пять утра.

Горький привкус во рту вызывал тошноту; я села и прислонилась спиной к изголовью кровати. Кровь молчания текла в пустых жилах внутри меня. Взгляд поймал яркую тень уличного фонаря, падающую за занавеску. Солнце еще не взошло. То, что произошло вчера, крутилось в голове. Я отчетливо помнила черные глаза Карана Чакила. На мгновение почувствовала, как моя шея горит. Я ненавидела свою привычку: лежа в постели, обдумывать все, что сделала.

Тем не менее не было сомнений, что я не видела цвета глаз красивее, чем у этого мужчины.

Из-за нелепых и болезненных мыслей взгляд потускнел еще больше, если это было вообще возможно. Поднявшись, вышла из комнаты и пошла в общую ванную. Все, чего мне хотелось, это принять теплый душ и избавиться от нелепых мыслей, кружащихся в голове.

Когда я обнаружила, что это желание невозможно осуществить, вода уже лилась на мое тело. Хоть и не видела покраснений от горячей воды, кусающей обнаженную кожу и стекающей с тела, была уверена в их существовании. Когда медленно открыла глаза, вода закапала с ресниц. Я устремила взгляд на кафельную стену. Когда я поняла, что отражение на зеркальной поверхности плитки мне не принадлежит, сердце забилось быстрее обычного.

Глаза такие черные, что я даже зрачка не могла разглядеть…

Быстро моргнула и, наблюдая, как исчезали эти черные как вороново крыло глаза, прижала ладонь к плитке и прошептала:

– Идиотка. Почему я не смогла поставить его на место?

До сих пор ни разу не ощущала тяжесть слов, что мне говорили люди. Тишина была не для