— Я давно ожидал от тебя этого вопроса, гость, — ответил тог. — Но, поверь, дело не в моей или чьей-либо прихоти. Думаю, многое в нашем укладе должно удивлять чужеземца. Так послушай, я поведаю тебе правду! Когда-то давно на месте пустыни были плодородные земли с прекрасными садами и города, поражающие своим великолепием, а по склонам Черной горы вились виноградники. Говорят, виноградины там были настолько крупны, что сока одной из них хватило бы чтобы заполнить вот эту чашу — и старец важно указал на валяющуюся неподалеку серебряную посудину внушительных размеров. — Но боги разгневались на людей — продолжал старейшина, — и гора, которую позже назвали — Горой Скорби, извергла из себя жидкий огонь, который затопил цветущую долину и сжег некогда благоденствующую страну.
— Клянусь Кромом, это, конечно, очень печально — нетерпеливо перебил его Конан. — Но как это объясняет то, что после захода солнца вы прячетесь по норам, словно крысы?
— Когда последний луч Огненного Светила прячется в небесное лоно, пробуждается ужасное чудовище. Днем оно прячется под землей, а по ночам бродит по улицам нашей деревни. И горе тому, кто попадется на его пути!
— Чудовище? — воскликнул повеселевший Конан. — Что ж, можешь считать, что с завтрашнего дня тебе и твоим людям нечего бояться. Я убью монстра и тем отблагодарю вас за спасение в песках и кров.
— Не суетись понапрасну, чужеземец. Чудовище никому не мешает. Просто здесь всем ведомо, что не след выходить на улицу после захода солнца. Видишь, как все просто. Иди же и пусть сердце твое будет спокойно. Все происходит так, как должно происходить.
— Постойте, может быть, что-то угрожает вам за пределами деревни? — не сдавался упрямый варвар. — Иначе с чего бы понадобилось нести караул?
— И здесь ты прав, гость, — печально кивнул Рехаур. — Видишь ли, люди, обитавшие у подножия Черной горы, были сведущи в искусстве чародейства и с помощью него хотели спастись от гнева богов.
— Но это же было много зим назад и боги давно успокоились!
— В окрестностях нашей деревни издавна происходит много необычного и страшного. Когда-то, когда мой отец был еще полон сил, несколько молодых глупцов вознамерились покинуть родные места. На следующий день их нашли — все они были мертвы. Не стану говорить тебе, в каком состоянии пребывали эти несчастные, это было бы слишком тягостно для твоих ушей… С тех пор решено охранять деревню, дабы уберечь людей от последствий их необдуманных поступков.
— Их растерзали? — не отставал киммериец. — И утащили куда-то головы? Я видел таких мертвецов, там, в высохшем оазисе. Кто бы это ни сотворил, это явно живое существо. А раз так…
— Не утруждай себя понапрасну, чужеземец. Просто не следует покидать деревню. Когда ты пожелаешь уйти, то тебя выведут потайным путем, пользоваться которым дозволено лишь старейшинам и стражам. Чудовища, бродящие в окрестностях не помеха для тех, кто не нарушает запретов. Зато мы никогда не подвергнемся нападению разбойников и к нам не доберется ни один сборщик податей. Во всем нужно видеть хорошее, чужеземец.
С трудом сдерживая себя, чтобы не сказать, все что он думает о таком трусливом поведении, Конан покинул жилище старейшины.
* * *
Окрестности деревни тоже не остались без внимания любознательного киммерийца. В оазисе, чтобы пройти который из конца в конец хватило и пары колоколов не самого быстрого шага, была чахлая рощица, некое подобие огорода и возделанного поля и участок земли, поросший жесткой травой, где пасся скот, такой же ленивый и тощий, как и хозяева.
Однажды утром он, несмотря на все запреты, удостоил своим посещением и скалу Змеиные Зубы.
Если в самой деревне, которая теперь была ему знакома до последнего дома, нет ничего такого, что послужило бы разгадкой этой тайны, а скала — единственное место, к которому запрещено даже приближаться…
Стражи, единственные, кто здесь не пребывал в состоянии блаженной дремоты, не спускали с гостя внимательного взгляда.
Это не бросалось в глаза, пока он находился в доме или слонялся по улицам, но чувствовалось всякий раз, стоило ему покинуть пределы деревни. Довольно часто северянин улавливал уголком глаза стремительно мелькнувшую тень или просто ощущал присутствие другого человека. Но Конан из Киммерии, по ловкости и быстроте движений не уступавший хищному зверю, находил способ всякий раз оставлять ни с чем чересчур подозрительных хозяев.
Особенно легко это ему удавалось теперь, когда окрестности стали известны до последнего камешка и самой крохотной ложбинки. Хитрый киммериец мог в течение нескольких поворотов клепсидры водить своих преследователей по кругу, а затем внезапно исчезнуть, оставив тех в полном недоумении.
Змеиные Зубы, поднимающиеся из черного песка, располагались примерно в половине колокола ходьбы от деревни. Необычная форма скал (за которую они и получили название) напомнила варвару изображение чудовища на стенке подземного коридора. Там было изображено огромное многоглазое существо, погружающееся в морскую пучину. В зубах его был зажат целый корабль.
Подобравшись достаточно близко, Конан увидел, что скалы образуют полукруг, внутренность которого была засыпана слоем черного песка, в котором то тут, то там виднелись белые островки. Посмотрев левее, варвар заметил некое подобие человеческого жилья, прилепившееся к темному камню.
Северянин направился туда, но стоило ему подойти к жилищу меньше чем на десять шагов, как из-за кожаной занавески заменяющей дверь вышла женщина с метелкой в руках. Конан узнал в ней ту, которая с таким любопытством разглядывала его в первый день его появления здесь.
Зайдя во «внутренний дворик» образованный торчащими из-под земли камнями, она принялась старательно его подметать. Варвар с удивлением отметил грацию с которой она совершает такую казалось бы, незамысловатую работу. До сих пор киммериец наблюдал такую отточенность движений разве что у храмовых танцовщиц, едва ли не с колыбели постигающих таинство танца.
Спустя некоторое время, когда женщина закончила сметать черный песок, взору киммерийца предстала ровная сверкающая белизной площадка в виде почти идеального полукруга с пустым постаментом посредине.
При более внимательном рассмотрении там обнаружилась небольшая пещера, где с трудом хватило бы места одному Конану или двум-трем местным жителям. Пещера была пуста и так же тщательно выметена. Ну и что здесь такого, что так необходимо прятать от посторонних глаз? Здесь даже при всем желании нечего украсть!